Эдуард Тополь - Ванечка

А в квартире Ванечки вокруг лампы и сухой липучки жужжали мухи, налетевшие сквозь разбитое окно.

– Ты с ума сошла! – говорила Зина. – Как ты можешь его усыновить?

Ваня, голый, в одном памперсе, ползал, пыхтя, по полу и катал игрушечный паровоз. Садился на попку, сосал палец, смотрел на Надю и Зину и снова катал свою игрушку.

Надя, потная от жары, вручную стирала в тазике его майки, рубашки и носочки и развешивала на протянутой через кухню веревке.

– Ну что ты молчишь? Отвечай! – требовала Зина.

– Откуда я знаю?! – нервничала Надя. – Я его не отдам, и все! Ты лучше окно заклей! А то мухи налетели – ужас!

– Чем заклеить?

– Не знаю, – продолжая стирать и утирая пот со лба, сказала Надя. – Поищи сама.

Зина, болтая, стала рыться в ящиках кухонного шкафа:

– Представляешь, шестьсот человек отсеяли! Шестьсот! Нас осталось сто тридцать! Сто тридцать на пятнадцать мест – это сколько? Девять на место…

Тут Зинка вдруг сняла с себя платье, Надя от изумления даже стирать перестала:

– Ты чё делаешь? Сдурела?

– Ну жарко – не могу! – объяснила Зина. – Тридцать градусов!

В квартире, как и во всей Москве, было действительно ужасно жарко, но Надя показала на Ванечку, который уселся на полу и уставился на Зину.

– Тут ребенок!

– Ну он же ребенок! Чё ему? – ответила Зина и обратилась к Ване: – Ты чё смотришь, пацан? Давно голых сисек не видел? Давай катай свой паровоз! Ту-ту, Ваня! Ту-ту!

Ваня послушно покатил свою игрушку.

А Зина, роясь в ящике с молотком, плоскогубцами и другим инструментом, вдруг сказала:

– Ой, Надь, я соску нашла! Вань, держи свою соску!

Ваня обрадованно схватил соску и хотел сунуть в рот, но Надя выхватила ее, сказала Зине:

– Идиотка! – И Ване: – Подожди, Ваня, я вымою, грязь нельзя в рот!

Ваня стал реветь.

– Ага! – сказала Зина. – А ползать по полу и совать пальцы в рот – можно? Да замолчи ты, Иван!

Надя отдала Ване чистую соску, и тот счастливо замолк. А Надя опустила бретельки своего сарафана, сказала, колеблясь:

– Может, и мне раздеться? Ужас как жарко…

– При мужчинах?! Даже не думай! – мстительно сказала Зина. – Мы вообще к экзаменам будем готовиться? Я для чего пришла? Нам нужно этюд репетировать, иди сюда! – И, решительно подхватив Ваню, отнесла его в гостиную, поставила в манеж. – Стой и смотри! Ты такого в жизни не видел!

Порывшись в своей сумке, Зинка вытащила аудиокассету, вставила в «Акаи», что стоял на тумбочке рядом с телевизором, и включила. Квартира огласилась громкозвучной «Ламбадой». Зинка с ходу врубилась в ритм и на пару с Надей стала исполнять музыкальный номер-этюд а-ля финал фильма «Чикаго», где две враждующие героини исполняют дуэтом искрометный финальный танец и песню. При этом в качестве реквизита Зинка использовала все, что попадалось под руку, – Ванины игрушки, подушки с дивана, одежду Игнатьевых из шкафа…

Ваня, глядя на них, счастливо смеялся и пританцовывал в манеже.

А Зинка, войдя в раж, влезла на подоконник.

– Зин! Сдурела? Ты голая! – крикнула ей Надя.

Но Зина, танцуя и выпендриваясь, заявила:

– Я не голая. Я обнаженная звезда экрана! – И, стоя на подоконнике лицом к улице, даже руки раскинула: – Смотрите все! Сибирская звезда экрана Зинаида Шурко!

Именно в этот миг внизу остановилась милицейская машина, майор Никуленко посмотрел вверх и изумленно застыл, а вместе с ним вышли из машины и застыли в изумлении еще две дамы – крупная, как Нина Русланова, инспекторша Службы опеки и тощая, очкастая медсестра-практикантка с дерматиновым чемоданчиком в руке.

– Эт-то еще что? – сказал майор, глядя на позирующую Зинку.

А Зинка, стоя на подоконнике, испугалась:

– Ой, блин! Милиция! – и спрыгнула на пол.

– Да это мой знакомый! – сказала Надя, глянув в окно. – Очень хороший дядька, денег мне дал.

– Он чё? К тебе идет?

Зинка наспех оделась, обе торопливо собрали разбросанные повсюду вещи. Надя подхватила на руки Ванечку, но тут же и отстранила его от себя.

– Фу! Ваня, ты же обкакался! Боже мой…

На вытянутых руках Надя унесла Ваню в ванную, включила там воду.

В дверь позвонили, Зинка крикнула:

– Открыто!

Вошел майор, за ним инспекторша Службы опеки и практикантка.

– Так! Уже притон тут устроили! – сказал Зинке майор. – Кто такая? Проститутка?

– Да вы что! – испугалась Зина. – Это я случайно, я окно заклеивала.

– Голая? Паспорт!

– Да я не тут живу, я в общежитии, во ВГИКе.

– Вот там и танцуй! А тут чтоб твоего духу не было! Где ребенок?