Владимир Фомичев - Человек и история. Книга третья. Начало трудовой деятельности

Когда ветер дул от дороги в сторону города, жители, вдыхая аромат асфальтобетона, уважительно произносили: «С дороги потянуло».

Мне в этой круговерти даже не верилось, что всё заработало так ловко. Погода, глядя на эту суету, тоже расщедрилась: стояла солнечная, не жаркая, достаточно комфортная, тёплая. Для дорожных асфальтобетонных работ лучшего и желать нельзя было. Главное – не было дождей.

Вместе с заводом прибыл и мой вагончик, в который я, не мешкая, перебрался. Не мог же я руководить строительством из гостиничного номера! Я взял за правило, чтобы доступ ко мне был круглосуточным, и это на случай непредвиденных обстоятельств. Телефон в моём вагончике подключили к городской телефонной сети. Так что получилась качественная оперативная связь. Наведывалось (и не раз) моё начальство. По правде говоря, им даже не верилось, что так всё быстро и чётко было налажено, что реально виделись результаты работы.

Солидно выглядел заасфальтированный участок дороги, хотя это был лишь нижний слой. Этот участок облюбовали местные дети. Ещё бы такая ровная большая площадка!

Моё начальство осталось очень довольным.

– Да ты теперь к начальству можешь ногой дверь открывать! – полушутя, полусерьёзно подытожил прораб Козлов.

По общему согласию моих рабочих, с разрешения профсоюза решили работать аккордно, без выходных дней. Подытожили: зимой отдохнём, отваляемся, отопьёмся. Согласилась с этим и тюрьма. Всё же характер выдержали не все.

Когда привезли и раздали аванс, многих (но не всех) сильно качнуло. Правда, это был вечер после рабочего дня. Было уже темно, когда я посетил этот вагон-бытовку. Там, как гласит поговорка, «стоял дым коромыслом». Вагон даже покачивался на своих мягких рессорах от танцев.

– Я испугался, думал, что вагон горит, – зловеще проговорил я, входя в этот вагон. На многих мой приход сильно подействовал, но отрезвил не всех. Одни пытались шутливо объяснить причину своего веселья каким-то там праздником – Днём дорожника.

Но, видя, что я не поддался на их шуточки, замолкали, отодвигаясь куда– то в темноту, в угол. Маша по прозвищу Бульдозер разлила бутылку водки в два стакана и предложила мне выпить. Она тут же влила в себя свой стакан и, видя моё несогласие поддержать компанию, отправила туда же и второй. Затем она сунула руку в трёхлитровую банку маринованных помидоров, выудила из рассола томат и послала его следом за водкой. Закусив таким образом, она стала раскачивать, якобы в танце, своими многопудовыми телесами вагон.

Наиболее трезвые, а то и совсем трезвые, успокоили меня: завтра все будут на работе. По правде говоря, я не нашёлся, что ответить. Ругать сейчас, показывать свою власть, было бы глупо и, главное, бесполезно. Положился на пословицу «утро вечера мудренее».

Дорога строилась быстро. Чёрно-гладкая река асфальта плавно текла от города с очень пологим уклоном. Даже меня, организатора и руководителя этой стройки, иногда удивляла, до некоторой степени даже поражала чёткая работа всех звеньев и бригад.

Каждый знал своё место, меру ответственности. По вечерам по этой красивой дороге стала прогуливаться «чистая публика» горожан, гоняли, с каждым днём увеличивая скорость, велосипедисты, появились всевозможные самокаты. Не пропускали пока на эту дорогу машины, тракторы, даже противные колхозные телеги. Открыта дорога была для техники, занятой на строительстве этой же дороги. Но вот дорога, преодолев приличное расстояние, дошла до перекрёстка. Камня указателя, как в сказке, здесь не было, и так все знали: направо пойдёшь – на станцию попадёшь, а вот если налево – то попадёшь на колхозно– совхозные просторы.

От перекрёстка, к которому придвинулась наша новая дорога, до самой станции была когда-то мощённая камнем дорога. Но со временем её так запустили, что эту каменную мостовую даже старожилы не все помнили. Итак, как говорят, всё кончается. Причём кончилось всё быстро, как по мановению палочки дирижёра. Начались дожди. Да не просто дожди, а сильные дожди, даже очень сильные, причём обложные, непрекращающиеся. Естественно, продолжать дальнейшую работу стало невозможно, и она была прекращена. Тем не менее отцы города, да и всё население, были довольны: уж очень впечатляющим результат был.

Получилось даже сверх всех мыслимых ожиданий. Быстро и организованно свернули все работы, законсервировали наш передвижной асфальтобетонный завод, все его агрегаты. Оставлена была только вахта для сопровождения завода домой, на своё место стоянки. Рабочие покинули свой вагон-бытовку и уехали домой. Заключённые вернулись в тюрьму для отбывания срока. Я немного задержался для обработки документации, оформления всевозможных актов, «процентовок» и стал свидетелем негативных явлений, связанных с новой дорогой.