Ярослав Васильев: Дорога без возврата

Следствием создания классического, хорошо знакомого нам по школе феодализма, стала очередная реформа экономики. Осев на одном месте, ставший бароном дружинник хотел вкусно есть, одеваться в шёлковые одежды и покупать дорогое оружие. А для этого нужны были товары (значит, приходилось сквозь пальцы смотреть на растущую независимость производивших ремесленные товары городов) и… деньги. Много денег. Барщина – принудительная работа на землях господина, на урожай с которых владелец и жил, замещается шампаром (полевой податью), цензом за пользование землёй и талью (произвольной податью). То же самое начинают делать и короли: теперь не только вассалы отдают сюзерену долю с дохода, но и остальное податное сословие платит непосредственно в казну королевскую талью и подымную подать (королевский налог, взимаемый с каждой семьи (очага) королевства). Но чтобы отдать деньги за все эти поборы, крестьянин должен свой урожай продать, а для этого нужно дать ему какую-то свободу. Иначе он просто свезёт всё в баронский амбар, и дальше пусть зерно гниёт там. А свобода – это возможность сменить свой статус, перебраться в город, открыть ремесленную мастерскую или торговую лавку. В некоторых случаях даже стать дворянином, границы сословий ещё не замкнулись.

В таком мире и живёт мальчик Жиль, на берегу притока Луары – реки Ньевр. Франция, конец XII века, Средневековье… Вот только наше ли там царит Средневековье? Один человек не может повернуть ход реки, имя которой – Время, но он может создать в её течении рябь и волны, которые столетия спустя отзовутся совершенно непредсказуемо. Таким человеком был Юстиниан I Великий (полное имя Юстиниан Флавий Петр Саббатий – византийский император, правивший с 527 по 565 года). Блестящий государственный деятель, знаток права и богословия. При нём, хотя и после долгой кровопролитной войны, в состав Восточной империи вернулись земли Северной Африки и Западной Европы. Его правление было ознаменовано всего одним бунтом Ника… охватившим всю столицу и ставшим самым крупным бунтом простонародья против басилевсов за всю историю Византии. В нашей истории успели подойти войска федератов-наёмников, а сподвижник басилевса Нарсес заручился поддержкой всех влиятельнейших сенаторов Константинополя. После продолжительных уличных боёв восстание подавили в крови. А если бы не получилось? Если бы Юстиниан по какой-то причине погиб?

Мятеж всё равно бы подавили, диадему басилевса надел бы новый правитель. Во внутреннем государственном управлении изменилось бы немногое. Но вот внешняя политика Восточной Римской империи претерпит в этом случае существенные изменения. Одним из главнейших соперников Византии того времени был Иран, который контролировал Великий шёлковый путь. А шёлк был жизненно необходим, за него басилевсы вербовали наёмников. Поэтому войны с Ираном шли постоянно, пока внимание Константинополя усилиями Юстиниана почти на столетие не переключилось на Европу. Мечтавший о воссоздании Римской империи в прежних границах басилевс даже дал персидскому шаху взятку в триста килограммов золота ради заключения мира. Но если после Ники сядет другой владыка? Ведь договор с персами был подписан накануне мятежа. Новый правитель откажется платить, его поддержат жаждущие реванша за последнее поражение от персов влиятельные армейские генералы – Велизарий и Мунд. Партия примирения с Ираном, скорее всего, окажется не в фаворе, ведь новый басилевс постарается приблизить к себе новых людей, не связанных с предшественником. Сражения разгорятся с новой силой. С другой стороны по Ирану ударит Тюркютский каганат, который тоже заинтересован в расширении торговли, так как получает от Китая дань шёлком больше, чем позволяет продавать Иран. Наверняка война будет долгой, но сражаясь одновременно на два фронта, Иран победы не одержит. Больше всех от этого выиграет Тюркютский каганат (Каспий, Средняя Азия, Алтай), который не растратит свой воинственный пыл в бесплодных стычках с Ираном. Впрочем, во времена Жиля от этой державы останутся лишь упоминания в исторических хрониках: внутри каганата напряжение между совершенно разными народами, которых пытались заставить существовать в жёсткой и негибкой этнической системе под диктатом довольно малочисленного племени тюркютов, всё равно не спадёт. И для европейцев с этой стороны ничего не изменится. Перемены придут совсем с другой стороны.

Двадцатилетняя война в Западной Европе не только на короткое время привела эти земли под власть Второго Рима, но и превратила цветущие города и пашни в развалины, в поросшую бурьяном пустыню. Главной ударной силой армии Юстиниана были наёмники лангобарды и герулы, исповедовавшие арианскую ветвь христианства. Ради побед, во всех остальных случаях ревностный приверженец Кафолической христианской Церкви (от которой и отделилось арианство) и ярый гонитель еретиков, басилевс делал вид, что не замечает, как ариане жгут кафолические церкви, убивают священников и насаждают арианство. Сама же Кафолическая церковь была встроена Юстинианом в государственную машину, и вновь обрести независимость от басилевса смогла только через несколько столетий. Поэтому, когда внутри Церкви возникли разногласия, епископ Рима легко нашёл поддержку среди европейской паствы, давно оторвавшейся от Константинопольского патриархата. А из смеси арианства и кафоличества родилась новая ветвь христианства – католики. Но если войны не будет – весь конфликт между патриархом и Римом так и останется чисто внутрицерковным. Даже больше, со временем патриархи неизбежно переберутся обратно в Рим, подальше от властолюбивых византийских басилевсов. И примутся наращивать свою светскую власть, как это делали в нашем варианте Папы Римские – тут уже за них будет говорить неумолимая логика хода истории.