Екатерина Болдинова - По-настоящему

Сегодня я познакомилась со своим репетитором. Она будет готовить меня ко вступительному экзамену по истории. Очень милая женщина лет сорока, приятная внешне, интересная в общении. Наверное, преподаватель истории таким и должен быть. У меня уже было первое занятие. Анна Петровна рассказала мне о древних славянах, мы вместе рассмотрели на карте места их расселения. Если честно, эта тема никогда не была мне интересна. Я привыкла воспринимать отечественную историю только с начала царствования Ивана Грозного. А больше всего мне нравится период с конца XVIII до середины XIX века: Елизавета, Екатерина II, Павел, Александр I, декабристы… Пушкин… Лермонтов… Эпоха чести. Достоинства. Романтики… Но, представляешь, Анне Петровне удалось меня заинтересовать! Мне очень понравилось с ней заниматься. Единственный минус – придётся много учить. А я ведь терпеть не могу зубрёжку. Я даже для школы стараюсь не учить наизусть, как многие делают, а просто читать несколько раз нужные параграфы, чтобы понимать, о чём идёт речь…

Выходит, у меня теперь совсем не будет времени писать, ведь готовиться нужно будет не только к школе, а ещё и в институт. Два репетитора – английский и история. Ещё музыка – но это для души.

Суббота. Прекрасный день – погода просто обалденная. Мы всей семьёй устроили маленький пикничок на берегу залива: жарили шашлыки, фотографировались, смеялись до упаду, стреляли из моего пневморужья в карьере. Конечно, Маша была с нами, ведь теперь она практически стала членом моего взбалмошного семейства. Всё было просто великолепно. Бывают моменты, когда я чувствую себя абсолютно счастливой. Например, сегодня. Этот день вряд ли можно забыть. Хотя бы потому, что мы – я, мама, папа, Дима, Маша – были вместе и нам было хорошо. Как жаль, что такое состояние не может длиться вечно…

Знаешь, чем больше я общаюсь с Машей, тем больше она мне нравится. Иногда она в шутку называет меня сестрёнкой. А ведь я всегда очень хотела иметь сестру. Брат – это замечательно, он добрый, сильный, смелый, но… С ним просто невозможно говорить о некоторых вещах. Другое дело – с сестрой. Я очень надеюсь, что когда Маша с Димой поженятся, это не изменит наших отношений ни с Машей, ни тем более с Димой. Если честно, я боюсь, что, когда он станет мужем, у него не останется времени для меня. Понимаю, это чистейшей воды эгоизм. Но я очень боюсь потерять свою дружбу с Димкой. Ведь он – мой единственный друг. Когда мне было лет двенадцать, я постоянно на него злилась и кричала. А он в ответ только со смехом восклицал: «Неужели твой переходный возраст никогда не закончится?!» Меня это ужасно раздражало. Димка рассказывал, что, когда я родилась (ему ведь было уже восемь лет) и меня принесли домой, я показалась ему такой маленькой и хрупкой… Он даже боялся прикоснуться ко мне, чтобы «не сломать». И решил всегда защищать «это крошечное пищащее существо». Хотя, конечно, сначала ревновал ко мне родителей. А совсем скоро у него могут появиться свои дети. Представляешь, я стану тётей! Буду заваливать племянников игрушками и читать им сказки. В том числе свои.

Школа, школа… Сколько там всего происходит! За выходные в кабинете физики поставили новый замок: когда дверь запирают с одной стороны, с другой её ну никак не откроешь. «Антигитлеровская коалиция» (так мы с Ольгой называем группу мальчишек под предводительством Шаманова) тут же решила разыграть нашу «физиню», Галину Ивановну. Стёпка вскочил на парту и громогласно возвестил: «Сидим тихо! Щас я закрою дверь. Галка подёргает, решит, что кабинет пуст, – и пойдёт за ключом. Пока она шарится туда-сюда, мы откроемся и будем её ждать, как ни в чём не бывало. Все слышали?» В ответ раздался одобрительный гул. Степану вообще никто никогда не возражает. Если кто-то выходит из подчинения, ему объявляют «молчаливый бойкот», ну а парню, соответственно, грозят «крутые разборки в Токио» или, проще говоря, драка. Прецеденты уже были. Меня это раздражает. Не класс, а стадо овец! Даже противно, как все пресмыкаются перед Шамановым, боясь попасть в немилость. Несколько раз я чуть было не нарвалась на открытый конфликт с ним, потому что не желала поступать по его указке. Почему я должна сбегать с урока вместе со всеми? В конце концов, захочу – уйду сама! Только не по чьему-то приказу! Но сегодня спорить было бесполезно, ведь на стороне Стёпы – толпа, а на моей – одна Оля. В итоге «шутка» удалась. Когда Галина Ивановна наконец-то попала в кабинет, все примерно сидели на своих местах. У бедной Галки был такой растерянный вид. Мои одноклассники веселились от души, хихикая и гримасничая за её спиной. А мне было жаль учительницу. Может, она готовилась к этому уроку всю ночь, а мы так грубо и жестоко её разыграли. И самое противное, что я сама была участницей этого розыгрыша. Действительно, молодёжь жестока. Жестока, потому что не желает объективно оценивать своё поведение и думать о последствиях. Хотя, если уж быть справедливой до конца, то жестоки не только мы, пятнадцати-семнадцатилетние, но и взрослые. Они просто не помнят, как это – быть молодыми. Или не хотят вспоминать.