Николай Беспалов - Женские истории пером павлина (сборник)

Что ж, поживем – увидим.

Слышим, пришла невестка с Анечкой. Тут не спутаешь. С порога в крик: «Боты снимай! Прислуги для тебя нет полы драить». Бедный ребенок. Одни подзатыльники. Это у Надежды называется воспитанием.

Наш вечер закончился. Все угомонились. Одна я не могла заснуть. Двадцать лет я прожила тут. Отсюда я пошла в школу. Здесь болела сильнейшей ангиной. Бабушка ночами не отходила от меня. Отсюда мы проводили ее в последний путь.

Я вспоминала то время, когда папа был в командировке. Как я ждала писем от него! В каждом письме он посылал мне рисуночек. Он хорошо рисовал. Мама говорила, что он писал ей стихи. Подумала: а ведь мне никто стихов не писал. Что там стихи, никто из мальчиков ко мне не приходил. Я боялась матери. Вспомнила мои первые страхи. Так называемые женские. И опять не мама, а бабушка объяснила мне все.

Майские ночи коротки. За окном посветлело, и я наконец-то заснула…

– Милочка (когда-нибудь я за эту «милочку» врежу Виолетте Геннадьевне по ее гладкой физиономии), договоримся сразу. Двух хозяек на кухне быть не может, а коммуналку я тут развести не позволю.

Пятого я переехала. Шестого распаковала вещи. Разговор со свекровью состоялся седьмого. Что ответить этой по-своему несчастной женщине?

– Чаю заварить или кашку сварить мужу тоже тут нельзя?

– Не надо утрировать. Я говорю об отдельных плашках, поварешках. Вы меня поняли, милочка?

– Поняла, милочка. Дурак не поймет, а я не дура.

Поняла мою «милочку» и она. Фыркнула и ушла. Что ж, пусть пока пребывает в приятном заблуждении. Время покажет, кто хозяин в этом доме. Андрей здесь не в счет. Он наукой своей занят. Мне не понятно, какая наука может быть в филологии. Физика, химия, математика – это понятно. Но тут… Не понимаю.

8 мая. Утро началось с того, что Виолетта Геннадьевна (надоело выговаривать ее имя, буду называть коротко – ВГ) устроила мини-скандал. Я не ту конфорку заняла под чайник.

– Поймите, чайнику не нужен пригляд и он может спокойно греться на дальней конфорке. Мне же нужно следить за молоком.

– Переставь и всего-то!

Как ее перевернуло от моего «ты».

– Не сметь говорить мне «ты»!

– Тогда и вы мне не тычьте. Я вам не девчонка.

В результате молоко «убежало». Я впервые услышала из уст мадам мат. Со знанием дела ВГ отослала и меня, и плиту, и само молоко куда надо. Жаль Андрей не слышал. Он в этот момент принимал душ.

Чайник вскипел. Молоко выкипело. Все на «своих местах». Можно завтракать. Не тут-то было.

– Ваши сосиски заняли половину холодильника. И зачем столько покупать? Не в блокаду живем.

– Пошла ты… – и я употребила неформальную лексику. Ей можно, а мне нет? Шалишь развратница! Ничего. Проглотила. Опять фыркнула. Ушла. Поле боя очистилось. Тут и мой муженек подошел.

– А где мама?

– Я тебе слюнявчик подвяжу. На этот раз без мамы обойдемся. Ночью ты же маму не звал помочь тебе.

– Грубо и пошло.

– Ты так думаешь? Ты послушал бы свою маму минуту назад.

Первый наш завтрак закончился быстро. Андрей слинял к себе в университет. ВГ ушла, обронив мне под ноги:

– Ушла в магазин. Буду не скоро.

Я одна. Надо провести легкую разведку. Как все обыватели, ВГ прятала свои сбережения в постельном белье. На легковушку хватит, прикинула я и аккуратно положила на место большой кошель. В ее туалете мне особенно приглянулась одна брошь. Ничего, повременим, и она украсит мою грудь.

Больше тут делать нечего. Пора и мне в институт.

9 мая. ВГ до десяти из своей комнаты не выходила. Я уже стала опасаться, не окочурилась ли. Но характерный шум струи успокоил. Это надо же до такой степени возненавидеть меня, чтобы не выйти в уборную!

Андрей съел гречу с сосисками и умотал. Не стала дожидаться, когда ВГ выползет из своей конуры, и ушла из дома. Все-таки праздник. Быстро доехала до Литейного проспекта и оттуда пошла на Дворцовую площадь. Хотелось праздника.

Группками человек по десять – пятнадцать стояли пожилые мужчины и женщины. Где-то плясали и пели. Слегка пьяные, они были мило веселы и радостны. Обошла Александрийский столп и нос к носу столкнулась с отцом.

– Это ты, Тамара, здорово придумала прийти сюда, – сказал он так, будто ждал меня.

Он был слегка пьян и чем-то встревожен:

– Ты как узнала? Кто тебе сказал?

– Что я должна была знать? Я просто гуляю.

Отец успокоился.

– Это хорошо. Пошли вместе погуляем.

Как обычно девятого мая, в городе было солнечно и тепло. Отчего же не погулять с отцом? Скажу откровенно, я даже соскучилась по нему. Что же с ним произошло? Спрашивать не привыкла. Сам расскажет. Но нет уже того папы, с которым можно пошутить, побалагурить. Идем рядом. Я чуть поотстала. Отец ссутулился и, кажется, стал меньше ростом.