Владимир Войнович втолкнул меня в литературу. А Данелия – открыл передо мной дверь в кино и ввел за руку. С ним мы написали шесть фильмов, из которых два фильма – шлягеры. Это «Мимино» и «Джентльмены удачи». Эти фильмы не постарели. Смотрятся и сегодня, через сорок лет.
Сейчас, с высоты возраста, я понимаю, что основное мое предназначение – литература. Но тогда я училась во ВГИКе. Мы все мечтали «выйти в производство». И я тоже мечтала быть автором поставленного сценария. Мне казалось: здесь настоящая слава.
Будучи студенткой, я нередко ездила на «Мосфильм», предлагала заявки на сценарий, но редактор Грибанов вежливо все отвергал. Он был галантный, хорошо воспитанный мужчина. А когда редактором оказывалась женщина, она отказывала по-хамски. Например, я спрашивала:
– Почему не подходит? Мало страниц?
– Страниц хватает. Мозгов мало.
Я даже помню фамилию этой «деликатной» редакторши, но не хочу говорить.
Но вот в журнале «Молодая гвардия» выходит мой рассказ «День без вранья». Спустя неделю мне позвонил Грибанов и попросил приехать на «Мосфильм». Третий этаж, кабинет 24.
Я целый час рисовала стрелки на верхнем веке, как у Нефертити. Была такая мода. И опоздала, естественно. Грибанов нервничал. Когда я вошла, обрадовался, не скрывая.
– У вас паспорт с собой? – спросил он.
Паспорт я потеряла, но сознаться не решилась. Боялась себе навредить.
– Я его дома забыла, – сказала я.
– А наизусть помните?
– Что наизусть?
– Данные паспорта.
– Помню.
– Тогда обойдемся без паспорта.
Я не понимала, в чем дело, спросила:
– А зачем паспорт?
– Будем заключать с вами договор.
Позже я узнала, что Грибанову было приказано: не отпускать меня без договора, иначе другие объединения переманят, перекупят. Поэтому Грибанов начал с места в карьер. Он вытащил бланк договора. Его следовало заполнить.
Вошел директор Шестого объединения Данильянц – пожилой армянин с опытным умным лицом.
Он произнес какие-то общие фразы, типа: мы очень рады, мы надеемся… Потом стал задумчиво смотреть в окно. В этот момент он соображал своими хитрыми армянскими мозгами, на сколько можно меня обдурить. Я студентка, не в курсе сценарных расценок, почему бы и не обдурить? Он назвал сумму: ниже низшего предела, занизил на треть.
Я обомлела. Сумма показалась мне астрономически огромной. Нереальной. Стоимость машины «Победа».
Я подписала договор. И поехала на дачу. Там ждала меня моя семья: муж и маленькая дочка.
Я показала мужу договор. Муж нахмурился. Четыре тысячи – это его двухлетний заработок. Он должен корячиться два года, чтобы заработать такие деньги, при этом не пить и не есть.
Когда деньги поступают в семью – это достаток. Но обеспечивать достаток должен мужчина, а не женщина. В том, что деньги зарабатывает жена, есть некое нарушение баланса. Муж как бы перестает быть хозяином и не может командовать. Может, конечно, но его не будут слушать. Главным становится держатель денег. А кто держатель – тот и хамит. Я это заметила в других семьях.
Мы только начинали нашу жизнь. Вместе спали, пропитываясь теплом друг друга, любили свою маленькую дочку больше всего на свете. Я не собиралась хамить. Главное, чтобы был достаток, а кто его обеспечивает – не все ли равно.
Мой муж был умный, красивый, из хорошей семьи. Мне нравилось на него смотреть и его слушать. Но все равно его позиция пошатнулась.
На Западе инженер – обеспеченный человек. А у нас положение инженера – ниже низшего. Такая досталась страна и такое время.
Муж посмотрел договор и отложил его на подоконник.
– Я хочу помыть голову. Полей мне воды, – попросила я.
Он согрел в ведре воду, стал поливать из ковша.
Я стояла над тазом, согнувшись, раздетая до пояса. Меня бил озноб. Спина мелко дрожала, как у собаки.
– Тебе холодно? – спросил муж.
– Нет.
– А почему ты дрожишь?
– Не знаю.
Это был шок счастья. Мне удалось прорваться в производство. У меня будет фильм. Теперь мы с Симоновым из одного сословия. Не на равных, конечно, но все равно: он писатель и я писатель.
Большая радость – это тоже стресс, со знаком плюс. И организм реагирует адекватно. Видимо, происходит выброс адреналина.
Меня трясло. Начиналась новая жизнь. Пусть она начнется с чистой головой.
Я замотала голову полотенцем.
Мы с мужем вышли на улицу, сели на деревянное крыльцо. Сидели молча, наслаждались покоем. Муж был грустный.
Я вступала в новую жизнь, как будто приземлилась на другую планету. Там интересно, там таланты, другая степень свободы. Там меня отберут, и он останется без меня. А мне ничего не страшно. Я, как Буратино, прорывалась к двери в каморке у папы Карло. Золотой ключик был зажат у меня в кулаке.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу
Половая любовь это:
1. предвкушение и сговор между Х и П под действием генитального зуда;
2. обмен "любезностями" двух промежностей;
3. апогей экскрементального апофеоза в адрес партнера по совокуплению - оргазм;
4. облегчение и нежность.
Существуют различные варианты оказания «любимой(-му)» вышеуказанной «любезности»: «садистко-анальный» (З. Фрейд), «генитально-анальный» (В. Бычков), «анально-садистический, анально-вагинальный» (В. Руднев) и анально-клиториальный как женские разновидности экскрементального. Как видим, без осквернения любви не бывает; есть только «безлюбая любовь ниже пояса» (М. Мурзина). Любимая(-ый) – это не просто унитаз; она (он) – и в этом суть половой любви – объект надругательства анальным «добром».
Таким образом, темное в любви – это осквернение, а светлое – благодарность за него. Эту гнусность и назвали любовью. Куда отнести предвкушение – к светлому эросу или темной похоти – вопрос к терминизму.
Процесс сопровождается стыдом и скрывается из страха разоблачения истинного содержания такой "любви". Особенно ценен «испанский», когда стыдно не только за себя, но и за других.
Источник любви, таким образом, - зуд в промежности, ведущий к сумасбродству, романтике и т. д., а сама любовь это благодарность за возможность анально-генитального осквернения, за наслаждение унижением любимой (-го) той же промежностью. Выбор сексуального партнера продиктован похотью, т. е. воображаемым диссонансом между его достоинствами и грязью промежности «любящего (-ей)». Чем сильнее зуд от спермотоксикоза и диссонанс (например, с одной стороны, - красота тела, чужая жена и т. д., с другой, - анально-генитальная скверна), тем крепче «любовь» (читай: половой аппетит, страсть, эрекция). Вообще, воображение может «вылечить» любую, за исключением физиологического поражения, импотенцию. Даже партнера менять не обязательно. В свете изложенного слова «ты любима и желанна» следует рассматривать как оскорбление, поскольку за этими словами скрывается не что иное, как направленный на вас аппетит промежности.
Из книги "Изнанка любви, или Опыт трепанации греха...".