Катрин Панколь - Гортензия в маленьком черном платье

– Привет, девчонки! Как жизнь?

– Мы о тебе как раз говорили, – сказала Хизер. – Не знаешь кого-нибудь, кто ищет квар…

– Надеюсь, у вас все хорошо? – перебила ее Гортензия, разматывая большой шарф на шее.

Она села. Поудобней устроилась на стуле. Сделала вид, что изучает меню, а сама украдкой подглядывала за подругами. «Зачем я встречаюсь с ними? Ну… я их люблю по большому счету. Ну, и чтобы быть в курсе последних сплетен, последних модных тенденций, чтобы иметь возможность потом использовать их опыт, когда у меня будет свое дело, поскольку они все настоящие профессионалы. Я знаю, как задействую каждую из них. У них, считай, у всех уже есть свой кабинет, а на двери табличка с именем».

– Жизнь прекрасна? – задушевно пропела она.

– Так скажи все-таки, – вновь взялась за свое Хизер, – насчет квартиры, ты не знаешь…

– Потому что я нахожусь на пороге чего-то великого. Я предчувствую это и вся трепещу. Я еще удивлю вас! И вы мне к тому же понадобитесь.

– Как в добрые старые времена с добрым старым Фрэнком, – улыбнулась Рози.

Фрэнк командовал эскадроном девиц и кичился тем, что он открыт для общения, толерантен и преданно борется за дело женского равноправия. Француженка, ирландка, негритянка из Бронкса, мать-одиночка, девочка из хорошей семьи – безупречный подбор кадров! И все его верные солдатики! Чего еще желать?

– А прибавить денег? – пробормотала Астрид сквозь зубы.

– А не лапать за задницу? – тихо вставила Джессика.

– А карьерный рост? – воскликнула Хизер, хлопнув себя руками по ляжкам.

Рози меланхолично жевала резинку.

– Фрэнк после твоего ухода рвет и мечет, – сообщила она Гортензии. – Все никак не может это пережить.

– Надо было всего лишь дать мне больше самостоятельности.

– Он тебе звонил?

– Обрывает телефон. Достал уже.

– И предлагает вернуться?

– И к тому же с очень высокой зарплатой.

– И ты не хочешь?

– Зачем мне загонять себя на эту галеру? У меня уже почти созрела гениальная идея.

– А по деньгам ты справишься?

– У меня есть кое-какие сбережения…

«У меня были сбережения», – подумала Гортензия. Сегодня она закажет только чашечку кофе. Она питается одним кофе. И карандашными грифелями. Сгрызла все карандаши.

– Однако… – начала Рози, не закончив фразу: она тоже любила, чтобы ее упрашивали.

– Зачем соглашаться на вещь так себе, если есть возможность вскоре согласиться на потрясающую вещь? – объявила Гортензия, упиваясь своей формулировкой. «Надо это запомнить, – подумала она, – хорошо сказано. Я все-таки – просто блеск!»

– Поедешь с нами в воскресенье в Бруклин? Там будет ярмарка, и мы можем побродить, попить пивка, поглядеть на тряпки в бутиках…

Бруклин был теперь новым модным центром людей искусства. Манхэттен стал слишком дорог. На Бедфорд-авеню собирались молодые стилисты, художники, музыканты, писатели и фотографы. Жизнь в Манхэттене теперь считалась прошлым веком, буржуазным пережитком. Так говорили юные дарования, которые не имели возможности снять там даже мансарду, но обязательно туда переезжали, заработав первые доллары.

– А вы на машине поедете? – спросила Гортензия.

– На машине Рози, она куда-то отправляет девчонок на выходные.

– И она поведет?

– А что?

– Неохота закончить дни в виде отбивной.

Девушки расхохотались.

Рози получила права в юности, когда водила машину «Скорой помощи». Она сперва была медсестрой и лишь потом занялась модой.

– Ну хотите, езжайте на метро, – обиженно предложила Рози.

– Я чур на переднем сиденье, – сказала Джессика, поднимая палец, как на уроке в школе.

Подошел официант, чтобы принять заказ. Гортензия попросила только кофе и пожаловалась, что ужасно объелась на встрече с одним типом, который угощал ее блинами с семгой. Затем, чтобы перевести разговор на другую тему, она спросила, как поживает Скотт, заместитель Фрэнка, который раньше тоже был в их компании. Девушки терпели его в своем кругу, он был в курсе настроений патрона и платил за них в кафе.

– Все в холостяках ходит, – сказала Астрид. – Встретила его тут на прошлой неделе. Болтался по улице, хотел девушку подцепить. Но шансы у него невелики, учитывая его внешность.

– Да, это точно, – прыснула Гортензия. – Такого парня если встретишь, лучше бежать куда глаза глядят.

– Ну не всем же гулять с Гэри Уордом, – проворчала Рози, которая завтра как раз собиралась идти в пикап-бар ужинать со Скоттом.

Услышав о Гэри, Гортензия загадочно улыбнулась. Вчера вечером он подкатился к ней на их широкой кровати, положил ей руку поперек горла и холодно произнес: «Ты не будешь шевелиться, не будешь ничего говорить, будешь подчиняться мне, я не желаю слышать ни единого звука…» И взял ее молча, не лаская, не целуя, она застонала, он остановился, тихо бросил: «Я же сказал, ни звука» – и повернулся к ней спиной. Это было восхитительно.