Джеймс Боуэн - Боб – необычный кот

– Да, он такой, – сказал я. – Не знаю, мам, где я был бы сейчас, если б не этот кот.

С одной стороны, я очень хотел остаться в Австралии с мамой. Но я все время думал о Бобе. Как он будет без меня? Неужели ему придется вернуться на улицу? К началу шестой недели жизни у мамы я в мыслях уже летел на самолете в Англию.

Мама провожала меня в аэропорту, махала рукой. Я летел в Мельбурн, где жили мои крестные, погостить у них немного. Мой рассказ потряс их не меньше, чем маму.

– Переезжай-ка лучше сюда, – сказали они. – Денег дадим, работу найдем.

– Спасибо, – я был искренне благодарен, – но у меня обязательства в Лондоне. Пора возвращаться.

Я так хорошо отдохнул и восстановил силы в Австралии, что практически не заметил тридцатичасового обратного перелета.

Я умирал от нетерпения увидеть Боба и очень боялся – не изменился ли он, не позабыл ли меня? Но зря я так волновался.

Как только я вошел, мелькнул рыжий хвост на диване. Скачок – и он уже рядом со мной.

– Привет, дружище, – повторял я, улыбаясь от уха до уха. Я гладил его снова и снова.

Я привез ему пару подарков из Австралии – игрушечных кенгурушек. Вскоре он уже раздирал одного из них.

Когда мы отправились домой этим вечером, он, как обычно, взобрался по руке мне на плечи. Мгновение – и грусть по поводу того, что я оставил маму, прошла. Я и Боб – мы снова были вместе, а все остальное не важно! Как будто я никуда и не уезжал.

Вернувшись, я почувствовал себя сильнее и увереннее, чем раньше. То, что мы с Бобом снова вместе, окрыляло меня еще больше. Без него в Тасмании я чувствовал пустоту, теперь пустота заполнилась. Я снова был целым. Я стал исцеленным.

Мы быстро вернулись к привычному распорядку. Но даже теперь, после двух лет вместе, он не переставал меня удивлять.

Я мог рассказывать о нем без умолку, какой он умный и клевый. Порой мне казалось, что люди всерьез думали, что я свихнулся – с таким энтузиазмом я говорил о нем. «Вот врет! – думали, наверное, мои собеседники. – Коты не бывают такими умными».

Однако бывают. Через пару недель после приезда я понял, что даже сам недооценивал его.

Боб упорно делал свои дела во дворе. Ходить пять этажей вниз и вверх – я, честно, уже замучился. Какие бы лотки, пеленки и наполнители я ни покупал – все это пылилось в шкафу.

И вот я заметил – еще до поездки в Австралию, что он все реже бегает вниз.

Сперва я перепугался, что у него проблемы с пищеварением, и потащил его в «Синий крест» на Айслингтон Грин.

– Да все с ним в порядке, – заверил врач. – Он просто взрослеет, возможно, меняется обмен веществ.

Но все оказалось куда более примечательным и смешным.

Однажды, вскоре после моего возвращения, я очень рано проснулся. Мои внутренние часы все еще шли по австралийскому времени и будили меня чуть свет.

Я вылез из кровати и потопал, полусонный, в туалет. Дверь была приоткрыта. Из уборной доносился слабый журчащий звук.

– О, бред, – подумал я. – Кто-то тайком проник в квартиру, чтобы сходить конкретно в мой туалет?!

Я тихонько открыл дверь – и не поверил своим глазам. Просто потерял дар речи.

Боб сидел на унитазе!

Он, очевидно, тоже решил, что мотаться туда-сюда по лестнице – утомительно. Наблюдая за мной эти два года, он, видно, понял, как можно сэкономить усилия.

Он просто копировал мои действия!

Я глядел на него, как завороженный. В ответ он метнул в меня такой взгляд, что, пожалуй, чуть не прострелил меня насквозь.

– Ну, что смотришь? – вопрошал он. – Я просто делаю свое дело. Хожу в туалет. Это что, по-твоему, странно?!

Действительно, что ж тут странного? Он был прав. Чему я так удивлялся? Это же Боб. Боб может все. Как будто я не знал этого раньше.

Многие жители в Энджел заметили наше долгое отсутствие.

– О, вот и вы! – приветствовали нас в первую неделю после возвращения. – А мы уж думали, что вы в лотерею выиграли, разбогатели и все такое.

Одна леди оставила, проходя, карточку с надписью: «Мы скучали». Ох, как же здорово было вернуться «домой»!

Хотя, разумеется, не все нас так обожали.

Как-то вечером я поспорил с одной китаянкой. Я ее видел и раньше – она очень неодобрительно глядела на нас с Бобом. На этот раз она решилась подойти и принялась грозить мне пальцем.

– Как нехорошо, как нехорошо, – повторяла она.