Анн-Дофин Жюллиан - Два маленьких шага по мокрому песку

Привыкнув к темноте, глаза начинают различать очертания комнаты и предметы: оборудование и датчики, игрушки, вышитое покрывало, детские рисунки на стене. Когда мой взгляд задерживается на ней, он встречается с ее взглядом. Я думала, что она спит, но ее широко открытые глаза пристально на меня смотрят. Мне неловко от этого прямого взгляда. Таис не видит, но ее слепой взгляд вдруг пронзает меня насквозь. Он прокладывает себе путь прямо к моему сердцу.

Мне нужно много мужества, чтобы выдержать ее взгляд. И поддаться ему. Время замирает. Я не уверена, что мое сердце еще бьется. Не существует больше ничего, кроме этих черных глаз и окутавшей нас зимней ночи. Ее рука сжимает мою, наши сердца, наш разум, наши души общаются, и я понимаю. Время пришло.

Это как ослепительная вспышка при взрыве бомбы. Без слов и без единого движения Таис открывает мне самую прекрасную, самую желанную тайну: Любовь. Любовь с большой буквы.

Однажды в больнице, в комнате для консультаций, я пообещала своей маленькой больной дочери передать ей все, что я знаю об этом чувстве, заставляющем вертеться весь мир. Полтора года я усердно делала это. И за все это время, сгибаясь под своей тяжкой ношей, я так и не смогла понять, что именно она была моим учителем любви. Действительно, если задуматься, то за все месяцы, проведенные рядом с ней, я так ничего и не поняла, потому что сама не много смыслила в любви, в настоящей любви.

Как ей это удается? Как это возможно? Таис лишена всего. Она не двигается, не говорит, не слышит, не поет, не смеется, не видит. Она даже не плачет. Но она любит. Только это она и делает изо всех своих сил. Вопреки своим увечьям, слабости, обездвиженности.

Таис не навязывает свою любовь, но ее сердце открыто для всех. Она перед нами такая, как есть, хрупкая и ранимая. Без маски, без доспехов, не защищенная крепостной стеной. Конечно же, у тех, кто наблюдает за этим со стороны, такая беспомощность может вызвать презрительную усмешку. Но те, кто приближается, понимают, как и я, что у этой уязвимости есть только одно имя – любовь.

Около двух лет назад, узнав, как протекает эта болезнь, я задала себе вопрос: «А что у нее останется?» Любовь. У нее останется любовь. Та, которую мы получаем. И та, которую мы ей даем.

Да, у любви есть одно уникальное свойство – менять направление потоков, трансформировать слабость в силу. Лишившись чувств и будучи физически зависимой, Таис немногое может без посторонней помощи. Она могла бы требовать многого. Однако она от нас ждет только то, что мы можем ей предложить. Не более.

Существует мнение, что тяжело принять неполноценное существование. Без сомнения, это так. Если нет любви. Что действительно непереносимо – это отсутствие любви. Можно все вынести, если любишь и любим. Даже боль. Даже страдание. Страдание… Мы так хорошо знакомы с этим незваным гостем нашей жизни. Нам известны все его проявления. Наверное, все, кроме одного. Того, которое толкает к безнадежности. Которое уничтожает лучшие чувства. Да, я осознаю в эту мучительную ночь, что никогда не страдала из-за Таис. Никогда. Я страдала вместе с ней. Много. Слишком много. Постоянно. Но всегда вместе с ней.

Этой ночью я осмеливаюсь сказать себе: жизнь Таис – это сокровище. Ореол любви, который ее окружает, целителен для всех. Все те люди, которые навещали ее из солидарности, чувства сострадания, привязанности – не важно, по каким причинам, – уходили потрясенные и возвращались! Но потрясенные не так, как после страшных событий. Не подавленные. Не травмированные. Нет. Потрясенные, потому что они заметили помимо боли и слабости еще кое-что. И то, что они усмотрели, оказалось заразно…

Я вспоминаю одну ночную медсестру в Марселе. Я не слышала, как она вошла в комнату Таис. Какое-то время она суетилась возле дочери и потом не сразу вышла. Она присела на край моей кровати и призналась срывающимся голосом:

– Я ничего не понимаю. В этой комнате происходит нечто необыкновенное. Я не знаю, что это, но это что-то особенное. Сталкиваешься с самым ужасным и чувствуешь себя замечательно. Ощущаешь наполненность нежностью. И даже счастьем. Простите меня, если вас это шокирует, но я не могу держать это в себе.

Тогда я не поняла, что она хотела мне сказать. Сегодня мне все ясно.

Не отворачиваясь от ее пронзительного взгляда, я еще ближе склоняюсь к Таис, так что наши лица чуть ли не соприкасаются. Глядя ей в глаза, я шепчу:

– Спасибо тебе, Таис. За все. За то, что ты есть. За то, чем ты являешься. И за все, что ты даришь. Ты делаешь нас счастливыми. По-настоящему счастливыми. Я люблю тебя, моя принцесса.