Элизабет Мэсси - Версаль. Мечта короля

– Велю-ка я принести нам перекусить.

– Мне уже ничего не хочется, – ответил Филипп и вышел из комнаты, затворив за собой дверь. Он еще не успел высказать свое недовольство по поводу того, что им помешали, как лакей сообщил ему о попытке покушения на жизнь короля.

– Виновных уже арестовали? – спросил Филипп, разом позабыв про телесные услады.

Лакей отрицательно покачал головой:

– Пока еще ищут, Месье.

В столь ранний час блестящая от дождя главная площадь Версаля была темна и пустынна. Большинство жителей еще спали. Посреди улицы стоял глава королевской полиции Фабьен Маршаль, держа в руках поводья четырех испуганных лошадей. Его сощуренные светло-карие глаза были полны решимости. Ждать осталось недолго. Мгновение, еще одно. Вот и они! Четверо испанцев, больше похожих на едва различимые тени, крадучись появились из переулка и приблизились к Фабьену.

Самый рослый из четверых остановился и посмотрел на Маршаля, затем на пустую уличную коновязь.

– Где мои лошади? – перекрывая шум дождя, крикнул он.

– Уж не эти ли? – спросил Фабьен.

Он выпустил из рук поводья, похлопал лошадей по крупам, и животные умчались в темноту.

Лицо испанца исказилось от ярости. Чавкая по грязи, он двинулся к Фабьену. И в тот же миг из соседних переулков появились два десятка гвардейцев, которые окружили испанцев.

– Господа, вы никак заблудились? – осведомился Фабьен.

Рослый испанец выругался, понимая, что это единственное, что он может сделать. Он зарычал и, выхватив из-под плаща тесак и карабин со спиленным дулом, бросился на Фабьена. Гвардейцы прошили его несколькими пулями. Испанец повалился в грязь. Маршаль прижал его к земле, наступив ногой ему на лицо. Испанец сопротивлялся, пока не испустил дух. Оставшиеся трое хотели дать деру, однако гвардейцы встали у них на пути.

– Бросьте оружие! – велел им Фабьен.

Испанцы бросили карабины и замерли, прижавшись спинами друг к другу, как стадо, защищающееся от хищников. Фабьен Маршаль подошел к ним, встретился глазами с самым молоденьким, совсем мальчишкой, и взгляд главы королевской полиции был холоден, как преисподняя.

Людовик дернул плечом, пытаясь вырваться от гвардейцев, сопровождающих его в спальню. Как же их много. Тянут к нему руки, толпятся вокруг, словно хотят придушить. «Оставьте меня!» – кричал его внутренний голос. Еще какие-то лица: одни смотрят на него с искренним беспокойством, другие притворно тревожатся, и все сливается в невыносимое зрелище. «Оставьте меня в покое!»

Оказавшись в спальне, король подошел к окну и прислонился лбом к стеклу. Он задыхался. Стекло запотело, и его отражение затуманилось. Бонтан, гвардейцы и горстка придворных, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, теснились в углу. Людовик спиной чувствовал их взгляды: ждущие, молчаливо вопрошающие.

«Оставьте меня!..»

Потом он услышал знакомый детский голосок. Мальчишеский. Слабый, едва слышимый, пробившийся к нему из прошлого.

– Мама, куда мы едем? – хныкал ребенок.

Людовик повернул голову, дымка его печали рассеялась, и он увидел мать. Она беспокойно хлопотала в роскошно обставленной спальне, укладывая в большой сундук шкатулки с драгоценностями. В другой сундук фрейлина укладывала платья и туфли королевы.

«Мать…»

– Мы покидаем Париж, – ответила Анна и решительно сжала губы. – И больше сюда мы не вернемся… Поторапливайтесь! – прикрикнула она на фрейлину.

– Мне страшно! – всхлипнул мальчик.

Анна сурово поглядела на сына:

– Короли не плачут.

«Короли не плачут…»

Людовик прикрыл глаза, перевел дух и снова их открыл. Видение исчезло. Остались лишь молчаливые подданные, не спускавшие с него глаз. Король отвел от них взгляд и стал смотреть на проливной дождь, явно вознамерившийся затопить весь мир.

Открылась дверь, и кто-то вошел. Людовик узнал характерное покашливание.

– Расскажи мне, Филипп, что происходит? – не оборачиваясь, спросил король.

– Людям Фабьена Маршаля удалось раскрыть очередной заговор, – ответил брат Людовика. – В городе схватили четверых. Они были посланы, чтобы убить тебя. Мы должны немедленно ехать в Париж. Здесь небезопасно.

– Мне решать, куда ехать и что делать. – Король кивнул в сторону гвардейцев и придворных. – Вели им убраться отсюда.

– Оставьте нас, – распорядился Филипп.

Толпа в молчании покинула спальню, оставив короля наедине с его первым камердинером и братом.

Людовик быстрыми шагами подошел к стоящему посреди комнаты столу и оперся о него сжатыми кулаками, так, что почувствовал кожей шероховатости дерева.