Элизабет Мэсси - Версаль. Мечта короля

Атенаис кивнула. Она надеялась, что король проводит ее или хотя бы поцелует перед уходом. Но Людовик остался сидеть, уткнувшись глазами в стену. Мадам де Монтеспан ушла, остро ощущая свое одиночество и неудовлетворенность.

Слуга подбросил дров в камин и разворошил поленья, чтобы они горели равномерно и согревали помещение, однако теплее не стало. Мария Терезия продолжала истово молиться в углу, взывая к Божьей помощи. Бонтан ждал, присев у королевского ложа. Как всегда в моменты потрясений, он начисто забывал о себе. Филипп стоял рядом с Клодиной, следя за каждым движением жены.

Клодина осторожно надавила больной на живот. Генриетта вскрикнула и забилась, словно в судорогах, пытаясь оттолкнуть руку врача.

– Привяжите ее высочество, иначе я ничего не смогу сделать! – крикнула Клодина.

Несколько слуг, схватив шарфы и пояса, привязали руки и ноги Генриетты к столбикам балдахина.

– Вы убиваете ее! – не выдержал Филипп. – Это безумие какое-то!

– Согласна, вашей жене сейчас очень больно. Но мне необходимо найти источник ее боли, иначе я не буду знать, как и чем ее лечить.

Клодина склонилась над Генриеттой:

– Ваше высочество, вы мне поможете? Прошу вас, не противьтесь моим действиям.

Дыхание Генриетты было частым и неглубоким. Ее лицо, чтобы не усугублять страданий, не стали отмывать от слез и крови. Выслушав слова Клодины, она слабо кивнула и тут же закрыла глаза, приготовившись к новому кругу ада.

Войдя в спальню мадам де Монтеспан, Бонтан нашел короля сидящим на постели придворной дамы. Людовик был один.

– Как ее состояние? Что-нибудь изменилось? – спросил король.

– Нет, ваше величество.

– Ей стало хуже?

– Да.

Людовик встал, прошел к окну. Ему хотелось увидеть сады, белый снежный покров на лужайках, кустах и деревьях. Но оконное стекло лишь отражало его лицо и ужас, застывший в глазах короля.

– Я не жалею, что послал ее в Англию, – сказал Людовик. – У меня не было даже секундного сожаления. Она с честью выполнила мое поручение и принесла славу нашему двору.

– Ваше величество, мы все горды ею, – ответил ему Бонтан.

Короля душили слезы, но он знал, что не позволит им пролиться. «Короли не плачут, что бы ни происходило на их глазах», – вспомнились ему слова матери. Он не заплачет. Он – король. «Король-солнце». Эти мысли придали Людовику решимости.

– Кто-то пытается через Генриетту уничтожить меня, – сказал он, резко отворачиваясь от окна.

– Но у них ничего не получится, – послышался голос Рогана.

– Если ты ищешь мадам де Монтеспан, ее здесь нет, – раздраженно бросил ему король.

Роган угрюмо кивнул:

– Когда я услышал печальную новость, я сразу принялся искать вас. Возле двери мадам де Монтеспан увидел вашего телохранителя, потому и зашел. Ваше величество, говорю вам как давний друг и ваш верный подданный: можете целиком располагать мною.

– Мой сын все еще во дворце?

– Да, – ответил Бонтан. – Теперь, когда дворец изолирован, дофин оказался запертым в своих покоях вместе с гувернанткой.

– Держите мальчика как можно дальше от моей спальни. Ему незачем видеть и слышать страдания Генриетты.

– Ваше величество, я знаю, чем занять дофина, – сказал Роган. – С вашего разрешения, я бы взял его на прогулку верхом. Гувернантка вряд ли учит его верховой езде, а дофин уже в таком возрасте, когда эти уроки просто необходимы. Да и свежий воздух с переменой обстановки – тоже.

– Ты прав, Роган. Верховая прогулка займет его тело и разум. Спасибо за прекрасное предложение.

Бонтан кивнул:

– Мы отправимся в леса. За безопасность дофина ручаюсь собственной головой. Вот только… – Роган растерянно улыбнулся. – Вы же запечатали дворец.

– Бонтан, обеспечьте Рогану и дофину беспрепятственный проход по дворцу, – приказал первому камердинеру король.

– Мадам, вы меня слышите?

Мадам де Монтеспан вытерла слезинку и подняла голову.

– Король ждет вас, – сказал ей Бонтан.

Атенаис поднялась со стула:

– Мне нужно немного успокоиться.

– Конечно, мадам. Я вас не тороплю.

Мадам де Монтеспан подошла к очагу, положила руки на мраморную доску и склонила голову. Ей не надо было успокаиваться. Маневр был задуман с целью подслушать разговор о состоянии Генриетты.

– Сейчас ее высочество отдыхает, – сказала Клодина, обращаясь к Филиппу. – Но перелом, к сожалению, еще не наступил.

– Мой брат всегда доверяет вашим словам.

– Признание короля – большая честь для меня.