Люси Кларк: Единственный вдох

– Мне казалось, я схожу с ума. – Ева качает головой. – Я знала, что ты был там, чувствовала твой запах, но уверяла себя, что мне причудилось.

– Ева…

– И ты забрал нашу фотографию – ту, с джазового фестиваля?

– Прости.

Ева со вздохом закрывает глаза: это слово больше на нее не действует.

– Почему именно сегодня? – спрашивает Сол, не отходя от двери. Непонятно, собирается ли он уйти или, наоборот, не хочет выпускать брата. – Почему ты пришел сегодня?

– Я не собирался, просто услышал, как Ева плачет. – Джексон смотрит на нее. – Ты зашла в воду. Я волновался, все ли в порядке, и подошел ближе, а ты… увидела меня.

– Нет, – возражает Ева, – ты хотел, чтобы тебя увидели. Раз ты слышал наш с Кейли разговор, то узнал, что я уезжаю, и не удержался. Ты специально подошел близко – не оставил мне выбора.

– Все не так… – говорит Джексон, уже сам не веря своим словам. – Я не мог смотреть, как ты плачешь. Я хотел успокоить тебя, ведь я твой… – Он замолкает.

– Муж? – заканчивает Ева.

Она внимательно смотрит на Джексона. Где же тот мужчина, за которого она вышла замуж и которому доверила свое будущее?

Он уже не ее муж. И никогда им не был.

Сол оборачивается на стук: в окно бьется ночная бабочка, летит на свет.

– Так что дальше? – спрашивает он, засовывая руки в карманы. – Чего ты хочешь? Пойдешь в полицию, расскажешь Жанетт?

– Я… не знаю. – Джексон потирает лоб. – Не знаю, что делать дальше.

Джексон в своем репертуаре – поспешный, импульсивный, живет только настоящим моментом и не задумывается о последствиях.

– А отец? – спрашивает Сол.

Джексон пристально смотрит на брата.

– Как он?

– Нормально, – уже не так резко отвечает Сол. – Бросил пить.

– Правда? Отличная новость.

– Если только не сорвется.

– Я видел его здесь, вы вместе ужинали на террасе.

Ева с удивлением смотрит на Джексона. Ну конечно, в тот вечер она вдруг выскочила из-за стола, вся бледная, и бросилась в сад. Почувствовала его на расстоянии?

– У отца вид не особо, – говорит Джексон. – Болеет, да?

– Панкреатит, как и раньше.

– Все серьезно? – Сол кивает. – Думаешь, он больше не станет пить?

– Говорит, будет держаться, но кто его знает. Если сорвется, выпивка его прикончит.

Джексон молчит, затем добавляет:

– Он… он вынесет все это?

Сол задавал себе тот же вопрос. Дирку придется осознать не только то, что Джексон жив, но и правду о пожаре, которая вновь вскроет рану, оставшуюся в сердце после смерти жены. Если отец узнает, то сразу же схватится за бутылку – он сейчас слишком уязвим.

Наконец Сол отвечает:

– Вряд ли.

Джексон осознает значение слов брата и нервно сглатывает. Глядя на Джексона, Сол наконец принимает решение. На лбу выступает пот.

– Я не хочу врать отцу и жить двойной жизнью – знаясь с тобой, но скрывая это от папы. Так не пойдет. – Джексон молчит. – Пожар в лесу – это несчастный случай, ты тогда был ребенком и совершил ошибку. Жаль, ты не доверился мне, не рассказал правду, однако былого не вернешь. – Сол замолкает и смотрит на брата. – Я прощаю тебя.

Джексона переполняют эмоции, на глаза накатывают слезы.

Сол не закончил; не отрывая взгляда, он продолжает:

– Только и ты меня прости, Джексон. Ты мой брат, и я люблю тебя, но тебе нельзя возвращаться в мою жизнь. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

– Я понимаю. – Лицо Джексона искажает боль.

Затем он поднимается, подходит к Солу и протягивает ему руку.

Немного помедлив, Сол пожимает ее.

Они не обнимаются, а жмут друг другу руки: в знак согласия, примирения и прощания.

Сол выходит на террасу, закрывает за собой раздвижные двери. В комнату врывается поток свежего морского воздуха, но его тут же поглощает духота от печи. Такое чувство, что Ева заперта в этом доме вместе с Джексоном.

Он с болью смотрит, как уходит брат.

– Боже, Джексон, – вздыхает Ева – она измучена, сил нет. Получится ли тоже уйти от него, бросить мужчину, которого любила? – Чего ты хочешь?

Джексон смотрит Еве в глаза: в его взгляде столько печали, что сжимается сердце.

– Вернуться.

Ева закрывает глаза.

– Не выйдет.

– Я пойду в полицию, во всем им сознаюсь.

– А потом что, в тюрьму? Хочешь убить этим отца? Ты всем врал, Джексон.

На поминальную службу пришло столько людей, и все говорили, каким замечательным человеком был Джексон. Но теперь ему не к кому обратиться.

– Или поедем куда-нибудь, только ты и я, начнем все сначала.

В его словах нет искренности, Джексон и сам им не верит.