Люси Кларк: Единственный вдох

– Я испугался, что мне влетит… Чертовски глупо, а то я не знаю! – Джексон смотрит брату в глаза. – В этом весь я: эгоист, который думает только о себе. – Лицо искажается от боли, зубы стиснуты. – Когда я вспоминаю про маму…

Сол оборачивается: в камине с треском ломается полено, поднимая искры.

Немного помолчав, Джексон продолжает:

– Я поднимался туда, на Игл-Кейп. Впервые после того, как мы развеяли с мыса прах мамы. Там недалеко заброшенная рыбацкая хижина, я в ней ночевал.

Сол следит за пляшущим оранжево-красным пламенем. Да, на Уотлбуне скрываться легко: места дикие, людей почти нет.

– Я устроился на наблюдательном пункте – ну, там, где она всегда писала картины, – смотрел на восход солнца и вспоминал, как мама рассказывала нам про китов – что они звуками предупреждают друг друга о китобоях.

Солу тоже нравились ее истории о море – о танцующих рыбах, говорящих дельфинах, о моллюсках, хранящих секреты в своих раковинах.

– Я вижу ее, Сол, постоянно. Вижу мамино лицо, даже сейчас. – Сол отворачивается от камина и смотрит на брата. Джексон держит у рта сжатые ладони, взгляд полон вины. – Я столько раз собирался рассказать все тебе и папе…

– Так почему не сказал?

– Ты же видел, что стало с отцом после ее смерти. Мама была для него всем, и он совершенно пал духом. Представь, если бы он узнал, что виноват я… И чем больше времени проходило, тем труднее было начать разговор.

Печь обдает жаром ноги, джинсы Сола понемногу высыхают.

– Поэтому ты молчал. Будто ничего и не случилось.

– А разве не так принято у нас в семье – ни о чем не говорить? – Джексон повышает голос. – Чертова игра в молчанку – о смерти мамы, о том, что отец развалил свое дело и спился… Мы никогда ни о чем не говорили!

– Так давай поговорим сейчас, потому что я, похоже, ни хрена не знаю.

Джексон садится на деревянный стул.

– Спрашивай.

– В тот вечер, на мой день рождения, – Сол засовывает руки в карманы, – почему ты пошел за Жанетт?

Из всех роящихся в голове вопросов Сол, сам тому удивляясь, задает именно этот. Хотя, наверное, именно тогда все и началось. Или причиной всему брошенная в лесу сигарета? Вариантов много, но все они ведут к одному: сегодняшней ночи и его дому, где он вместе с братом и женщиной, которую оба любят.

Джексон откидывается на спинку стула.

– Потому что она была твоей. – Сол удивленно поднимает взгляд. – Помнишь, я опоздал на барбекю, пришел уже пьяным? Я тогда сказал, что напился с начальником, но это неправда. Я просто не мог пойти на вечеринку трезвым.

– Почему?

– У тебя отлично складывалась жизнь, было столько друзей – просто невыносимо. Я знал, что у меня так не будет, я не заслужил. – Отчаяние исходит от Джексона, точно жар от камина. – На вечеринке я снова увидел Жанетт, мы вспомнили о пожаре. Она тоже жила с чувством вины, и я наконец смог поделиться с кем-то, кто меня понимал. – Джексон пожимает плечами. – Я подумал: «У Сола есть все, так почему бы мне не забрать ее?» Наверное, хотел доказать тебе – да и себе самому, – что я ничем не хуже.

– Ты любил ее?

Джексон упирается руками в бока.

– Сначала, когда мы только начали встречаться, чувства были сильными. Я думал, может, это и есть любовь, но теперь понимаю, что нас связывал лишь пожар. Мы могли говорить об этом только друг с другом, вот и сблизились. Так что, нет, это была не любовь. Я не любил Жанетт.

Победа Джексона была напрасной.

– Ты даже не извинился.

– А я не считал себя виноватым. Ты увидел нас тогда в клубе – и ничего не сделал, просто ушел. Сильно же ты ее любил, раз вообще не стал бороться.

Наверное, Сол и не хотел бороться. Его отношения с Джексоном были напряженными уже много лет; Жанетт стала предлогом, чтобы перестать общаться с братом.

– Но ты забрал не только Жанетт, ты украл мое прошлое. И выдал Еве за свое.

– Я не хотел, так получилось.

– Неужели?

Джексон выглядывает на террасу: прожектор погас, в темноте смутный силуэт Евы едва виден.

– Когда мы познакомились, я почувствовал… даже не знаю, как объяснить. Наверное, почувствовал надежду. Что я еще могу на что-то в жизни надеяться. – Сол старается не вспылить, надо выслушать до конца. – Я не собирался врать ей, но на мне была твоя университетская толстовка – папа тогда дал поносить, – и Ева спросила, какая у меня специальность. Бывают такие моменты… такие перекрестки в жизни, когда все зависит от того, куда повернешь. Только я всегда выбираю не тот поворот. – Джексон смотрит на брата. – Я сказал Еве, что изучал морскую биологию, и ложь прозвучала так убедительно, что я стал врать дальше. Я не хотел обманывать Еву, я никого не хотел обманывать. Просто думал начать все сначала, Сол. Стать лучше того Джексона, каким я был.