Рейнбоу Рауэлл - Верность

Мужчина был в заношенной белой рубашке и широком коричневом галстуке. Он будто не переодевался и не высыпался со времен президента Картера. Женщина казалась моложе его. Она ярко блестела глазами, стояла, широко развернув плечи, а длинные волосы опускались до середины спины. Женщина была слишком хороша, чтобы просто так глазеть на нее.

Все они были слишком хороши, чтобы просто так глазеть. Линкольн и не помнил, когда последний раз смотрел женщине прямо в глаза. Женщине – не матери. И не сестре Ив.

Пока Линкольн глядел в пол, не было риска случайно встретиться глазами. Он просто не переносил, когда – в лифте или в банке – натыкался на какую-нибудь женщину глазами, а она тут же начинала прикидываться, будто ей это совсем не интересно. Однажды такое случилось на бензоколонке: Линкольн нечаянно взглянул на женщину и поспешил извиниться. Она притворилась, что не услышала, и отвела взгляд.

– Если ты ни с кем не встречаешься, – доставала его Ив, – я могу познакомить тебя с хорошими девушками-лютеранками. Настоящие лютеранки из Миссурийского синода.

– Обойдусь! – отрезал Линкольн. – Если хоть одна из твоих церковных подружек познакомится с мамой, то твоей репутации конец. С тобой рядом никто сидеть не захочет на библейских курсах.

Женщина в комнате отдыха рассмеялась и покачала головой.

– Все упорствуете, – произнесла она. Спор так увлек женщину, что смотреть можно было совершенно спокойно. На ней были линялые джинсы и мягкий зеленый жакет, который чуть задрался, когда она потянулась за кофе. Вся ее поясница была усыпана веснушками. Линкольн отвел глаза.

– Но ты же нормальный парень, Линкольн, – говорила ему сестра. – Ты же ходил на свидания. И девушка у тебя была. Нет в тебе никакого внутреннего дефекта, который мешал бы свиданиям.

– Это что – духоподъемный разговор? Чтобы я не заморачивался насчет внутреннего дефекта?

Линкольн ходил на свидания. И девушка у него когда-то была. И поясницу женскую он видел. Бывало, и он стоял на концертах, на футболе, на вечеринках, положив ладонь на женскую поясницу, на поясницу Сэм, и его пальцы скользили ей под свитер. Для него в этом было что-то совсем интимное – вот так касаться ее, когда никто не обращает внимания.

Не было в Линкольне никакого внутреннего дефекта. Три года назад он ходил на свидание. Подруге сестры понадобился приятель, чтобы было с кем пойти на свадьбу. Она весь вечер отплясывала с одним из друзей жениха, который оказался ее троюродным братом, а Линкольн съел ровно тринадцать мятных печений с кремом.

Он не боялся снова пойти на свидание – это точно. Просто не мог себе этого хорошенько представить. Он представлял себя в уютном месте, представлял, как его рука ложится на поясницу… Но сама встреча, усилия, чтобы понравиться девушке… В этом Линкольн был полный ноль.

– Не верю, – возразила Ив. – Встречался же ты с Сэм, сумел сделать так, что она в тебя влюбилась.

А он, вообще-то, не встречался. Он и не замечал Сэм, пока она не начала тыкать пальцем ему в плечо на уроке географии в десятом классе.

– У тебя такая хорошая осанка, – сказала тогда Сэм. – А ты знаешь, что у тебя на шее, внизу, родинка? Я так давно уже на эту родинку смотрю, – продолжала она. – Если бы вдруг что-то случилось, я бы тебя по этой родинке опознала. Если, конечно, ты шею сильно не повредишь.

Линкольн вспыхнул. На другой день Сэм сообщила, что от него пахнет персиками. Сказала она это громко. И смешно, но не так смешно, как громко. Сэм, нисколько не смутившись, посмотрела ему прямо в глаза – при всех! – и сказала: «Нет, ну правда, Линкольн, от тебя персиками пахнет!» И засмеялась, а он опять вспыхнул.

Ей нравилось смущать его. Нравилось, что у нее это получается.

Когда Сэм пригласила его на вечер выпускников, Линкольн подумал, что она шутит и будет весь вечер потешаться над ним на глазах у друзей и знакомых. Но все-таки согласился. А она ничего такого не стала делать.

Наедине с ним Сэм оказалась совсем другой. Она притихла – вернее, стала чуть потише, – и Линкольн смог сказать ей все, даже самое важное. Ей понравилось говорить о важном. Она высказывалась горячо, от души.

Линкольн ничего не сделал, чтобы Сэм влюбилась в него. Она просто влюбилась, и все.

Ну и он тоже влюбился.

Линкольн посмотрел на кофемашину. Мужчины в заношенной рубашке и женщины с веснушками уже не было.

От:Бет Фремонт

Кому:Дженнифер Скрибнер-Снайдер