Диана Чемберлен - Любимые дети, или Моя чужая семья

Сколько раз повторять: я даже не знал, что у нее был чемодан!

– На одной коробке была нарисована кастрюля. Помнишь, Энди Локвуд говорил про такую? – вспомнил Флип. – Но это была старая коробка с туалетными принадлежностями.

– Можно подумать, что она переезжала, – уточнил я.

– Наверняка мы этого не знаем.

– Без меня.

– Ее машина восстановлению не подлежит, но ты получишь страховку за нее, – заверил Маркус.

– Да неужели? Это поможет мне продержаться месяц-другой.

Стены офиса Флипа словно надвигались на меня, неся с собой тьму. Ноги снова затряслись, и я сел на стул у стола. Флип, Маркус и Мэгги смотрели на меня. А я чувствовал такое одиночество! Все эти недели, пока о матери ничего не было известно, хотя в душе я понимал, что она мертва, я ни разу не ощущал этого ужасного, пугающего, удушливого одиночества.

– И что мне делать сейчас?

Мой голос дрогнул на слове «сейчас», и я разозлился на себя за то, что выгляжу таким трусом.

– Тебе ни к чему принимать решения прямо сейчас, – заверил Маркус. – Давай будем делать шаг за шагом. Торопиться ни к чему. Первое, что необходимо… осознать случившееся. Сейчас мы с тобой вернемся домой и попытаемся немного остыть. Потом начнем продумывать поминальную службу.

– Я не знаю, как заниматься этим дерьмом.

– У тебя будет много помощников, – пообещал Маркус. – Дон и Лорел для начала.

– Я тоже могу помочь, Кит, – вызвалась Мэгги.

Я вскинул голову:

– До тебя еще не дошло? Не нужна мне твоя помощь. Всего этого ужаса не было бы, если бы не ты.

– Мэгс, – вмешался Маркус. – Почему бы тебе не поехать домой? Поговорим позже.

– Хорошо, – кивнула Мэгги. – Прости, Кит.

Сколько раз она будет повторять это?

Я выждал, пока она отойдет достаточно далеко, чтобы не слышать меня.

– Тебе ни к чему возвращаться домой, – сказал я Маркусу. – Я позвоню Джен, она заедет за мной.

Я должен быть с Джен. Она с ее паршивой семейкой была единственной, кто понимал, что я сейчас испытываю.

– Уверен? – спросил Маркус. – Давай я отвезу тебя. А ты получишь время, чтобы все это осознать.

– Я хочу быть со своей подружкой, ясно?

Я встал. Слегка пошатнулся. Маркус протянул руку, чтобы поддержать меня. И я позволил ему это.

– Я в порядке. Не собираюсь слететь с катушек или что-то в этом роде. Позже вернусь в башню.

В утро поминальной службы по Саре мне понадобился дополнительный сеанс с доктором Джейксом. Потому что я не хотела идти. Хотела спрятаться в своей спальне. Ма позволила бы мне остаться дома. Она боялась за меня, и, хотя не сказала этого вслух, я видела это по тому, что она то и дело проверяла, готова ли я. Наконец, я повторила ей слова доктора Джейкса.

– Сегодняшний день посвящен Саре, ма. Не мне.

Кит и дядя Маркус собирались поехать на службу вместе. Дядя Маркус рассказал, что теперь у Кита есть подружка, которая, возможно, поедет с ними. Он добавил, что они встречаются уже некоторое время. Но сам дядя Маркус еще не знаком с ней.

Я была поражена, что у Кита появилась подружка. Я так за него счастлива. Нужно, чтобы кто-то позаботился о нем. Особенно потому, что всех нас он отталкивал.

По обочине дороги к северной оконечности острова был припаркован строй машин. Мы остановились сразу за пикапом Маркуса. Ма, Энди и я, держась за руки, подошли к продуваемому ветром клочку земли у остатков церкви папы. Очевидно, Сара как-то сказала Дон, что хотела бы, чтобы ее пепел развеяли в заливе у старой церкви, поэтому Дон предложили провести службу там.

Я бы хотела, чтобы она выбрала другое место… любое другое. Должно быть, для матери это так тяжело!

Я вцепилась в ее руку, когда мы подошли к собравшимся у остатков стен. Всего там было человек двадцать-тридцать. Ма, возможно, считала, что я трушу, но мне просто хотелось утешить ее, как она весь этот год утешала меня.

Небо было ярко-ярко-синим, каким оно иногда бывает на острове.

Служба продолжалась. Я стояла между ма и Энди, Маркус стоял рядом с Китом. Никакой подружки я не увидела. Дон стояла впереди всех, потому что она устраивала службу. Я впервые после тюрьмы увидела ее, но до сих пор не могла смотреть на нее прямо. Наверное, парень, стоявший к ней ближе всех, – ее бойфренд Фрэнки. Он был коротышка, куда короче Дон. Выглядел как загорелый блондинистый сёрфер.

Дон говорила о Саре. О том, каким хорошим другом она была. Как ей нравилось работать с Сарой в «Яванском кофе». Я слышала Дон, потому что стояла почти рядом, но многие только видели, как шевелятся губы, потому что ветер уносил слова в море. Потом вышла ма и стала рассказывать, какой прекрасной матерью была Сара для Кита. За ней выступили другие. Но я держалась в стороне, думая о том, как ошибался доктор Джейкс. Все это было обо мне. Я изменила этот остров, причинив больше вреда, чем ураган. Кит с его шрамами. Сара мертва. И винить некого, кроме меня. Все присутствующие, должно быть, думали именно так. Некоторые просто ненавидели меня. Дон. Кит. Многие другие. Даже те, кто не знал меня, слышали о том, что я сделала, и ненавидели за это. Сколько бы я ни прожила на острове Топсейл, каждый раз, когда я окажусь среди людей, это будет стоять между нами. Когда-нибудь мне придется уехать. Если я хочу нормальной жизни, я не должна находиться здесь. Но есть разница между отъездом и бегством. Я не покину остров, пока не пойму, по какой причине это делаю.