Сейед Мехди Шоджаи - Грядет еще одна буря

Мамаша моя не самая плохая. То есть мама. Только несчастная она, ничего у нее не получается. Парочка никчемных мы с ней. Да вроде бы и не совсем она такая. Зря она так о себе думает. Руль ведь в руках отца, который постоянно в бордюр врезается.

Если бы жизнь была такой, как машина, то стало бы ясно, насколько сложно жить без коробки передач. Стало бы ясно, что отец мой уже несколько раз перевернул свою жизнь, и мотор с капотом развалились.

Ну а ты останешься новенькой моделью без номерного знака. Машина целая и гладкая, словно невеста. Этот мир для тебя – словно временная переправа.

Все они готовы наряжаться и на свадьбе гулять. С них лоск капает. Больше всего женщины марафет наводят, но и некоторые мужчины тоже прихорашиваются. Я про отца своего говорю. Мужчины красотой не обладают, чтобы перед другими прихорашиваться! Красить волосы и брови выщипывать – женское дело, не мужское. Если отец мой мужчина, тогда зачем ему это делать? Даже мамаша моя, то есть мама, не красится как он! Вот сестра моя, Камелия, это другое дело! Она-то еще как суетится да штукатурку накладывает!

С самого утра берет шпатель, лопаточку, кисточку и давай накладывать, конопатить и очищать. То и дело смотрит на себя в зеркало и приговаривает: «Не, не хорошо».

Я раз сто уже отцу говорил: «Камелию ко двору не приглашай!» Ее рвет! Он никогда ни к чему не прислушивался. Но в глазах у него всегда была просьба. Однажды, когда у нее была уж очень сильная рвота, отправили ее за границу – операцию сделали. Поправилась потом, а толку-то? Через день опять та же история! Если разбилась чаша, то уж не склеишь! Но Камелия все кипела-кипела, да так, что через край полилась.

Это меня они заперли, а Камелию оставили. Это как привязать камень, а собаку выпустить. Так не только в школьных учебниках пишут. Прямо-таки распоряжение издали. Так везде было. Школьные учебники научили людей делу.

Камелия – это не настоящее ее имя. Коукаб ее звали. Помнишь, до чего замечательной женщиной была Коукаб [4] Коукаб-ханум – нарицательный персонаж, пример отличной хозяйки в учебнике по персидскому языку для второго класса начальной школы в Иране. в учебнике по персидскому языку! Вот и наша Коукаб до того, как мы разбогатели, прежде чем стать Камелией, отличной была девушкой. А как Камелией стала, испортилась.

Как и я сам, – когда еще Камалем звался, насколько лучше я был, чем потом, когда стал зваться Ками!

Каждому следует знать ценность того имени, которым нарекли его, и нельзя его менять. Если я не прав, скажи, что лгу! Я уж привык. Стоит мне правду сказать, говорят, что лгу.

Скажу честно – этим людям не стоит говорить правду. Они же правды боятся, а когда им врешь – им это по душе. Скажи какому-нибудь уроду: «Дорогой мой, луноликий мой!» Разве сердце его не растает от этих слов?

Когда я правду сказал, что свадьбу сыграть хочу, мне сказали: «Заткнись ты, сумасшедший!»

Но я через стену перелез и пришел сюда. Вообще-то одной ногой я угодил в фонарный столб. А как еще можно было перелезть через эту высокую, как крепость, стену?

Сначала я подумал, что когда я буду здесь, все уже окончится. Но когда я на стену залез и обе ноги перекинул, то понял, что это только начало беды. Я спрыгнул вниз с высоты. Такое дело мастеру по плечу, не новичку! Мастеру-акробату, что гимнастикой занимался и тело гибкое имеет! Я тоже когда-то очень хотел обучаться гимнастике, не нравилось мне быть таким вот коротышкой. Однако отец запретил мне даже нос наружу высовывать из своего карцера. Они считали, что я опозорю их имя. Да какое там имя?! Не было у них ничего, что я мог бы опозорить!

С занятиями по гимнастике их постигла неудача. Не позволили мне и пойти учиться в ремонтную мастерскую. Когда же я утомил их своими просьбами, привели мне учителя на дом.

Тогда я сказал: «Ну, а теперь и учителя гимнастики для меня приведите. Какую-нибудь даму, что сможет раскрыть мои способности». Но они этого не сделали. Их школьные учителя мне не годились. Один другого безграмотнее. Все они были еще более безграмотными, чем я сам. Все они приходили только за тем, чтобы ободрать моего отца как липку. Я, разумеется, договаривался с ними. Они мне отсыпали долю своей почасовой оплаты. Учебники мне тоже приносили. Я садился и сам читал их, а они посвистывали себе и за урок денежки забирали.

Я одному из них сказал: «Хочу пригласительный билет на свадьбу». Сафдари… не обучал меня математике. Он сначала повел себя нахально и сказал: «Это что, свадьба моей мамаши, что ли, чтобы я тебе пригласительный достал?»