Дарья Аппель - Дети Балтии. Охота на Аспида

При тусклом свете декабрьского утра, когда, казалось, рассвет никогда не наступит в полную силу, и за ночью сразу же появится вторая ночь, а потом – третья, четвёртая и пятая, Дотти смотрела на себя в зеркало. Простое платье, светло-зелёное с палевыми кружевами, шло ей как нельзя лучше. Лёгкие золотые серьги на туалетном столике ждали своей очереди. Дотти позвонила, и дворцовая горничная начала убирать ей волосы вверх, по недавней моде – эта мода создана либо для вечно беременных дам, либо для девочек-подростков. К ней относились и перетянутые под грудью платья, лёгкие корсеты и мягкие туфли без каблуков. Дотти такие фасоны шли, ибо она как раз была девочкой-подростком, постепенно превращающейся в рослую суховатую девицу, на которую никто не будет засматриваться. Она много думала о своём женихе – так называла она Антрепа, хотя никакой официальной помолвки между ними не произошло. В Петербург он уже второй год приехать не мог – “по обстоятельствам, к сожалению, совсем не зависящим от меня”, как писал он. Но если она этим летом уедет в Ригу, и там они встретятся, и он увидит её… Ведь она выросла – институт уже закончила, уже фрейлина, значит, можно и замуж, ведь не так ли? Антреп исполнит обещание, они пойдут к алтарю…

Но на этот раз юная баронесса фон Бенкендорф готовилась к свиданию со своей нареченной матерью – императрицей. Та должна сообщить ей нечто важное. И девушка мучилась от любопытства – что же именно? Вряд ли это плохая новость. Но и очень хорошего от такой таинственности ждать не приходилось.

…Когда Дотти вошла, то увидела восседающую на кресле вершительницу судеб, одетую в тёмно-синее платье, вместе со своей старшей сестрой Мари, которая то краснела, то бледнела, то подносила к своему хорошенькому личику платок.

– Сядь, Доротея, – ответила императрица, кивнув в ответ на Доттин книксен. – Через месяц Мари выходит замуж. Ее супругом станет Иван Егорович Шевич, генерал, человек надежный и состоятельный.

Дотти припомнила молодящегося генерала-серба в венгерке, всё ещё прекрасно выглядящего и всегда первым открывающего тур мазурки на всех балах. “Но сколько же ему лет?” – девушка слегка поёжилась от догадки.

– Да, Иван Егорович не молод, но это и к лучшему, – ответила Мария Фёдоровна, словно подслушивая её мысли. – Бедной Мари следует ещё привыкнуть к тому, что скоро она будет замужней дамой, но это её не страшит, правда, дитя моё? – обратилась патронесса к Мари.

Та лишь тихонько кивнула.

– Что касается тебя, малютка Дотти, то я также предложу тебе достойного жениха. Он будет рад составить твоё счастье. Знаешь Аракчеева, Алексея Андреевича?

Дотти побледнела. Ещё бы она не знала Аракчеева! Пугающая наружность, напоминавшая ей о картинках с дикарями-троглодитами из “Естественной истории” – это еще полбеды. Но говорили, что он запарывает солдат до смерти. Что не щадит собственных крестьян в дарованном ему щедрой рукой Павла имении. Что он ненасытен и вид крови подогревает в нем низменные желания. Дотти недаром любила слушать то, что говорят шепотом. Это бывает весьма полезно. Да и без всяких слухов Аракчеев всегда вызывал в ней оторопь. И такое чудовище станет её мужем?! Он, а не красавец Ойген? Лучше сразу утопиться в Лебяжьей канавке.

– А обязательно ли мне выходить замуж именно сейчас? – произнесла без обычных любезностей побледневшая Дотти.

– Вообще-то, тебе уже пора. Сама понимаешь, при дворе много соблазнов, да и ваша покойная матушка одобрила бы моё решение и выбор, – снисходительно, как глупому ребенку, начала пояснять Мария Фёдоровна.

– Но почему Аракчеев? Ведь… – продолжала Дотти, уже упрямо закусив губу, как часто делала в минуты волнения.

– Алексей Андреевич – надежный, серьезный человек, и вполовину не такой злодей, как болтают завистники, – перебив её, словно боясь возражений, выговорила императрица. – Да, он требователен к подчинённым, но и предан тем, кого полюбит… Я с ним уже говорила – он согласен.

– Никогда, – прошептала Дотти. – Я помолвлена, Ваше Величество. У меня уже есть жених.

– Да, я знаю, что ты переписываешься с этим шалопаем Антрепом. Но ты с ним не помолвлена, и не смей меня обманывать, – гневно отвечала Мария Фёдоровна. – Я знаю, что несмотря на мои неоднократные беседы с твоей наставницей, ты продолжаешь получать от него письма. Я приказываю собрать их все и передать мне.

– Никогда, – и Дотти бросилась к дверям.

Спустя несколько минут государыня властным жестом распахнула дверь её скромной девичьей спаленки, испугав и так уже не в меру потрясённую состоянием своей воспитанницы фройляйн Бок, и в присутствии рыдающей на узкой кровати Дотти и остолбеневшей от ужаса гувернантки начала рыться в столе. Найдя связку посланий, написанных размашистым мужским почерком, Мария Фёдоровна бросила её в камин. Бумага немедленно занялась пламенем, и Доротея, подбежавшая к камину, уже не успела спасти от уничтожения письма своего суженого.