Лиана Мориарти - Последний шанс

Естественно, со всех этих «волонтеров» взяли клятву хранить молчание, и, представьте, никто из них не проболтался! Софи разозлило, что столько народа прежде нее узнало о предстоящем предложении руки и сердца, однако теперь это, как обреченно заметил Томас, более уже не имело значения.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – храбро начала в тот вечер Софи по пути, как она считала, к ресторану морепродуктов, хотя на самом деле они направлялись к дому его сестры Вероники, которая должна была отвезти их в аэропорт.

– Что ж, я тоже хочу тебе кое-что сказать! – произнес Томас (с ликованием, как она поняла позже). – Но давай ты первая, – галантно предложил он.

Итак, Софи заговорила первой, и его радостное лицо вытянулось и сморщилось, как у шестилетнего ребенка, который разбил коленку и вот-вот заплачет. Софи пришлось отвернуться к окну и смотреть на проезжающие машины.

Как бы все обернулось, заговори первым Томас?

Разумеется, Софи отложила бы все на неделю и полетела на Фиджи. А там бы приняла его предложение. Ну разве могла бы она ответить отказом? Только представьте, как нелепо бы это выглядело: Томас со скорбным видом отряхивает с коленей белый песок и, поднеся ладонь ребром к горлу, делает музыкантам знак остановить игру. А ведь Софи всегда так любила романтику!

– Какой же я дурак! – опустив голову и сжимая руль, простонал Томас.

Остановив машину в неположенном месте (бедняга был настолько потрясен, что даже не заметил знака «Парковка запрещена»), он с каким-то ликующим ожесточением торопливо изложил ей свои планы. И даже извлек из застегнутого на молнию кармашка дорожной сумки коробочку с кольцом, трогательно завернутым в оберточную бумагу.

– И вовсе ты не дурак. Это я настоящая стерва, – произнесла Софи, с виноватым видом похлопав его по руке и робко взглянув на кольцо, едва не ставшее ее собственностью: как на грех, украшение было просто великолепным.

«Интересно, – размышляла она, – очень неприлично будет попросить примерить кольцо – просто чтобы взглянуть, как оно смотрится на руке?»

– Почему-то все вокруг тебя любят, Софи, – обиженно произнес Томас. – Невзирая на то, что ты творишь.

Ей, конечно, было приятно услышать, что все ее любят, но потом она вдруг ужаснулась: как можно заниматься самолюбованием, когда у Томаса разбито сердце?!

Любили ее окружающие или нет, но в тот раз многие из тех, кто участвовал в подготовке к тайному предложению руки и сердца, сильно обиделись на Софи. Словно бы она отвергла и их тоже. Так, например, Вероника, сестра Томаса, благодаря которой они в свое время и познакомились, не разговаривала с ней потом одиннадцать месяцев. Положа руку на сердце, Софи тогда почувствовала некоторое облегчение, поскольку ладить с Вероникой было непросто. И когда сестрица Томаса наконец-то решила великодушно простить ее, Софи не смогла должным образом выказать благодарность.

Получалось, что Софи сглупила дважды. Во-первых, в поисках какого-то недостижимого призрачного идеала навсегда потеряла чрезвычайно милого, интеллигентного и привлекательного мужчину, а ведь ей самой, чего уж греха таить, было хорошо за тридцать, и жила она не где-нибудь, а в Сиднее, гей-столице мира. А во-вторых, осталась без романтических каникул и дорогого обручального кольца.

Разумеется, она понесла заслуженное наказание.

Томаса моментально прибрали к рукам, как и предсказывала мать Софи: «Не беспокойся, такой парень один не останется, его мигом заарканят!»

Отправившись сдавать путевки на Фиджи, он получил не только материальную, но и моральную компенсацию. Туроператор Дебора, симпатичная и доброжелательная девушка, прониклась к Томасу искренним сочувствием и всего несколько месяцев спустя благоразумно приняла его предложение, весьма похожее на первое, с той лишь разницей, что они отправились не на Фиджи, а в Вануату, а вместо струнного оркестра играл струнный квартет.

Что касается Софи, то она до сих пор оставалась одинокой, унизительно одинокой.

За последние три года она трижды встречалась с разными мужчинами по одному разу, дважды – по два раза и ни разу не дотягивала до трех. Как-то после благотворительного бала она спьяну провела с кавалером ночь, потом, опять же в подпитии, целовалась с кем-то на маскараде, а однажды – совершенно трезвая – поцеловалась в проходе церкви, где проводили обряд крещения, с каким-то толстяком. Он взял ее телефон, но так и не позвонил! Какое унижение! После двухлетнего воздержания секс уже стал казаться Софи столь же неправдоподобным, как в шестом классе, когда на уроке им показывали волнующе наглядные рисунки Энн-Мари Мортон.