Гейл Форман: Я сбилась с пути

– А ты?

– Всегда.

Он делает это ради «всегда». Чтобы продлить его.

И не потерять.

Они доходят до перекрестка Сип-авеню и Вест-Сайд. Харун поворачивает налево, в противоположную от дома и магазина Абу сторону.

– Сегодня же вроде нет занятий, – говорит Абу, предположив, что Харун идет в колледж.

По четвергам нет уроков. В прошлом году его объявили выходным. И в этот день они вместе слоняются по улочкам Манхэттена, точно привидения.

Зимой встречаются в «Челси Маркет» и прогуливаются мимо ресторанов, которые не могут себе позволить, пока Джеймс, мечтающий однажды стать поваром, пожирает глазами свежую пасту, масляные круассаны, сохнущие после приготовления сосиски и описывает блюда, которые когда-нибудь им приготовит. Когда на улице тепло, они встречаются в Центральном парке под арочным мостом.

Они не пропустили ни одного четверга. Даже когда из-за метели отменили наземные поезда, Джеймс заболел бронхитом и Харун хотел только одного – отвести его в какое-нибудь теплое и сухое место, но, хоть убей, не мог придумать куда. В итоге они оказались в кафе «Панера», пили чай и смотрели видео на Ютьюбе, притворяясь, будто это их квартира.

– У меня еще есть дела, – отвечает он Абу.

– Не опаздывай на ужин, – просит тот. – Мама ради готовки взяла два выходных. Приедет твой брат. С женой. – Отец пытается не морщиться при упоминании жены Саифа, но все тщетно.

– Не опоздаю, – уверяет Харун, хотя перед уходом из дома захватил паспорт и пятьсот долларов для завтрашней поездки и спрятал все в карман. Это решение было спонтанным, опрометчивым, но открывало возможность сбежать во благо, так что на ужин он ужасно опоздает. Он так решил Трус.

Я сбился с пути.

Он обнимает на прощание отца, что делает редко, и волнуется, как бы не вызвать подозрение, но Абу лишь говорит:

– Будь дома вовремя. Ты знаешь, какой становится мама.

Как только Абу скрывается из виду, Харун набирает сообщение: «Иду на наше место в парк. Встретимся там».

На Джорнал-сквер он садится в поезд. Запах туннелей – затхлый, плесневелый, напоминающий старые гаражи, – вызывает тоску по Джеймсу.

Как и все остальное.

Он доезжает до конечной на 33-й и, высадившись, проходит мимо неоновых вывесок сетевых магазинов. В первые дни, не зная укромных местечек в городе, они заходили в один из таких магазинов и примеряли различные свитера и брюки, которые даже не собирались покупать, чтобы прошмыгнуть в примерочную и поцеловаться, спрятавшись за реечными дверьми и скинув свитера к ногам в качестве маскировки. Иногда они что-нибудь покупали, например, носки, которые сегодня надел Харун. Они называли это арендной платой.

В руке звонит телефон, и Харун вздрагивает, надежда охватывает его как приливная волна, но это не Джеймс.

– Я тут подумала, неплохо бы купить Хале тот крем для рук, – говорит Амми, хотя для Халы и Халу, кузенов и возможных семей, с которыми предстоит встретиться, уже заготовлен чемодан подарков. – Ты пойдешь мимо «Хадсона»?

«Хадсон» – торговый центр неподалеку от их дома.

– Конечно, – отвечает он, ведь чего стоит еще одна ложь?

– Еще нужен имбирь. Приготовлю тебе чай в самолет.

– Охрана не пропустит меня с ним на борт.

– Значит, выпьешь до, – не сдается Амми. – Чтобы быть здоровым.

Сердце подскакивает к горлу. Он – трус, лжец и плохой сын. Харун вешает трубку, и через минуту раздается звон входящего сообщения. Он достает телефон, снова окунувшись в надежду, но это Амир.

«Скоро увидимся, Иншаллах».

«Иншаллах», – пишет он в ответ.

Проходит по парку до их места встречи у моста, ведомый автопилотом и надеждой. Когда замечает, что под вишневым деревом, под которым они целовались в тот последний день, кто-то стоит, на него снова накатывает волна надежды. «Возможно, это он», – мелькает мысль, хотя кожа слишком светлая, рост невысокий и вообще это женщина. Жаль, что Джеймс не женщина. Ха!

«Я на нашем месте», – пишет он.

Нет ответа, но это не мешает ему повсюду видеть Джеймса. Вот он едет на велосипеде в костюме из спандекса, хотя Джеймса ужаснуло бы даже то, что кто-то представляет его в таком нелепом наряде. Вот он толкает перед собой прогулочную коляску с ребенком, хотя Джеймс не любит заниматься спортом. Вот он идет к нему по туннелю под мостом.

Но эти люди – не Джеймс, и Харун ненавидит их за это. Он ненавидит всех и вся в этом мире. Если Аллах создал мир, зачем сделал Харуна неправильным? Если Аллах – любовь, тогда почему это не Джеймс идет по туннелю, а какой-то белый парень?