Лариса Аш - Туман над Токио

Минут пять мы обменивались вежливыми фразами и восклицаниями, которые вкратце звучали так: «Я безмерно рад (рада) встрече с вами, и несказанно благодарен (благодарна) за оказанную мне честь». Затем пять минут я сообщала с сильным европейским акцентом сведения о себе. Заодно поинтересовалась, не помешает ли мой акцент игре на японской сцене. Накамура-сан мягко ответил, что иностранный акцент в моей роли просто необходим, потому что это роль английской аристократки. И успокаивающе добавил: «Не беспокойтесь, госпожа Аш, слов в роли совсем немного и они вас не должны затруднить!» В свою очередь мне, как иностранке, была непонятна и слегка неприятна вежливая манера Накамуры-сан во всём меня успокаивать и не отягощать крупной ролью. В душе я ему противоречила: «Чем больше реплик будет в моей роли, тем многограннее раскроется моё актёрское дарование!» А вслух произнесла, с английским акцентом:

– Нэ мог би Накамура-сан бит так добр сообшчит мне количество страниц с репликами в чрезвищайно интересный роль английской аристократка, на который он так льюбезно менья пригласить и за который я искренне ему благодарить!

Продюсер с обезоруживающей улыбкой подбодрил меня:

– Даже речи не могло бы быть о множестве реплик, Аш-сан, поскольку мы пытаемся сделать всё возможное для вашего комфорта на сцене и в нашем театре. А также разрешите ещё раз выразить вам свои искренние извинения за то, что отрываем вас от основной деятельности: обучения студентов университета в Тохоку французскому языку и французской культуре. И, поверьте, мы беспредельно рады, что этот отрыв не продлится дольше трёх месяцев!

У меня возникло подозрение, что Накамура-сан действительно настолько искренне сожалеет о причинённых мне неудобствах, что по прошествии трёх месяцев больше никогда мне их не причинит. И на этом моя актёрская карьера закончится.

Продюсер вытащил из папки один единственный листок ксерокопии и, любезно поднявшись со стула, самолично перенёс его в наши края:

– Пожалуйста, Аш-сан, не беспокойтесь, вот здесь ваши реплики, отмеченные красным. Их шесть. Но, к большому сожалению, драматург не смог написать вашу роль без слов! Прошу прощения!

Весь мой релакс исчез, и мне хотелось настойчиво объяснить ему, что меня совершенно не затруднит, если реплик будет много, в каждом действии, от начальной и до финальной сцены постановки!

Продюсеру, кажется, надоело наше с ним воркование и он довольно твёрдо сказал:

– Прочитайте, пожалуйста, реплики и подготовьте их к показу. Вашим партнёром будет вот этот предмет.

Он освободил от стульев место посередине зала, оставив только моего партнёра – изящное кресло с гнутыми ножками. Я понимающе кивнула. Хории-сан за время моего собеседования с продюсером не проронила ни слова, лишь изредка поглядывая на меня и утвердительно покачивая головой.

Воцарилась тишина и я склонилась над текстом. Реплики были достаточно длинные. Первое слово я поняла мгновенно, потому что хорошо освоила третий вид японской письменности «катакана», на которой писались иностранные слова. «Congratulations! Поздравляю!» Второй вид письменности – «хирагана» – тоже присутствовал, но его было слишком мало, чтобы догадаться, кого и по какому поводу я должна поздравлять. Остальное же составляли десятки китайских иероглифов и я, как уже повелось, глядела в них, как бабуин в ДДУ [10] Договор долевого участия. . Поискала хоть какие-нибудь из идеограмм, которые привыкла видеть в прогнозах погоды или на указателях скоростных дорог в Тохоку. Напрасно. Не было также иероглифов, обозначающих рыбу, рис и молоко.

Скоро все чёрточки, палочки, перекладины и загогулины стали сливаться в тёмное месиво, и у меня зарябило в глазах. Потом перед носом заплясали отвратительные белые мушки и к горлу подступила тошнота.

Иероглифы выстроились в агрессивно настроенные ряды, объявляя мне войну. Их полководцы, застав врага, то есть меня, врасплох, использовали стратегию, основанную на отсутствии у противника тяжёлого орудия, такого как Гугл и его автоматический перевод. Уже слышались победные крики «Банзай!». Я падала на поле боя. И вдруг тихий голос Хории-сан, как плач над моим телом, произнёс: «Госпожа Аш, осталось пять минут! Вы готовы?» Я прошептала: «Да, готова! («А точней, мне – хана», – добавил внутренний голос.) Только есть два-три иероглифа, которые я ещё не встречала, читая японские газеты…»

За пять минут менеджер вернула меня к жизни, произнося, как семечки щёлкая, даже наисложнейшие иероглифы, состоящие из нескольких десятков чёрточек и загогулин. После чего я сразу прониклась к ней уважением, несмотря на то, что она скрывала от меня размер гарантий.