Розали Хэм - Месть от кутюр

Rosalie Ham

THE DRESSMAKER

© Rosalie Ham, 2000

© Школа перевода В. Баканова, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2016

Путешественники, которые направлялись в Дангатар через желтые пшеничные поля по асфальтированному шоссе, сперва замечали на горизонте темное поблескивающее пятно. Вскоре пятно приобретало форму пологой горы. На вершине холма стоял ветхий, обшитый бурой вагонкой дом, угрожающе накренившийся к зеленому склону. Окончательно завалиться ему не давали лишь толстые ветви глицинии, которыми сооружение было «привязано» к массивному дымоходу. Когда поезд на Дангатар, покачиваясь, входил в плавный поворот к югу, пассажиры поднимали глаза и замечали за окном покосившийся коричневый домишко. По ночам свет из него был далеко виден на равнинах – слабая искра в жилище Чокнутой Молли мерцала в огромном море тьмы, будто маяк. После захода солнца холм накрывал город густой тенью, простиравшейся до самого элеватора.

Зимним вечером, сидя в междугородном автобусе, Миртл Даннедж пыталась разглядеть за стеклом огонек в окне материнского дома. Незадолго до этого она написала Молли письмо, а когда не получила ответа, набралась храбрости позвонить. Сухой голос в телефонной трубке произнес:

– У Молли Даннедж сто лет как телефон отключен, она уже и забыла, что это такое.

– Я писала… – сказала Тилли, – она не ответила. Может, не получила моего письма?

– Откуда полоумной старухе знать, что делать с письмом? – резко ответили на другом конце провода.

Тилли решила вернуться в Дангатар.

Гинем – легкая прочная ткань в клетку на светлом фоне.

Широко распространены красно-белые, сине-белые и серо-белые сочетания, возможны и другие цвета. В местах пересечения окрашенных нитей цвет получается более насыщенным.

Традиционный гинем из хлопка или льна служит для пошива летней одежды, а также домашнего текстиля: постельного белья, скатертей, занавесок.

Сержант Фаррат разгладил форменную фуражку, щелчком сбил с лацкана пылинку и отдал честь своему подтянутому отражению в зеркале. Он направился к сияющему полицейскому автомобилю: пришло время вечернего объезда территории. Можно было не сомневаться, в округе все спокойно. Народ уже угомонился, мужчины легли спать, ведь завтра состоится футбольный матч, в котором горожане рассчитывают на победу своей команды.

Сержант остановил машину на главной улице и окинул взглядом здания под серебристыми крышами. Туман на цыпочках подобрался к домам, окутал их белесой дымкой, сбиваясь в клубки под воротными столбами и стенами, нитями легкой паутины повис между деревьями. Со стороны вокзального отеля доносились обрывки приглушенных разговоров. Сержант Фаррат скользнул глазами по автомобилям, припаркованным у паба: постоянные «моррис-миноры», «остины», грузопассажирский фургончик, «вулсли» советника Петтимена и представительный, хоть и старенький, «триумф-глория» Бомонтов.

Междугородный автобус, урча мотором, подъехал к почтамту и с шипением затормозил. Фары осветили бледное лицо сержанта.

– Кто-то приехал? – удивился он.

Дверь автобуса открылась, из салона вырвался треугольник света. Стройная молодая женщина легко сошла по ступенькам в туман. Волосы рассыпаны по плечам густыми волнами, на голове – берет, одета в пальто необычного покроя.

Сержант мысленно оценил стиль и вкус незнакомки.

Водитель вытащил из багажного отделения чемодан пассажирки, отнес его к крыльцу почтамта и оставил там, в неосвещенном углу. Вернулся за следующим, потом принес еще один, а в конце достал из багажника что-то вроде сундука с бочкообразной крышкой. На боку сундука золотыми буквами было выведено «Зингер».

Приезжая, подхватив сундук, посмотрела на реку, затем обвела взором улицу.

– Мать честная! – пробормотал себе под нос сержант Фаррат и проворно вышел из машины.

Услышав, как хлопнула дверца авто, пассажирка повернулась и двинулась к западу, в сторону холма. Автобус за ее спиной с ревом уехал, красные огоньки задних фонарей быстро растворились во мраке. Она прекрасно слышала приближающиеся шаги.