Дженни Хендрикс - Небеременная

– Простите, – обратилась я к лысеющему кассиру с табачной жвачкой во рту. – Сколько стоит билет до Альбукерке на семичасовой автобус? – Мужчина набрал несколько слов на клавиатуре компьютера и ответил:

– Девяносто семь пятьдесят. – И вернулся к зрелищу собачьих бегов, транслируемых по телевизору. Я вздохнула с облегчением. Какое-то время я работала няней и скопила несколько сот долларов, которые достала из ящика с носками перед отъездом.

– Прекрасно. Я куплю один. – Я достала бумажник. – Когда автобус будет здесь? – Кассир вздохнул, недовольный тем, что его опять отрывают от телевизора, и набрал еще несколько слов на компьютере.

– В девять вечера. В воскресенье.

– В воскресенье вечером? – Я не смогла скрыть прозвучавшей в моем голосе паники. – А раньше ничего нет? Может, какой-нибудь экспресс? – Кассир впервые бросил на меня взгляд и обратил внимание на мой возраст и платье. Он ухмыльнулся:

– Есть. Называется самолет. – Налил немного сока в грязный бумажный стакан и вернулся к мчащимся наперегонки собакам.

– Тогда не надо. Спасибо.

Я села на жесткое, испещренное надписями сиденье унитаза в женском туалете и попыталась подавить подступающие к глазам слезы. У меня не было ни бойфренда, ни автобуса, ни надежды. Не было выбора. Вид комнаты общежития в Брауне становился все более смутным. Вместо того я проведу осень, обустраивая детскую вещами, перешедшими от детей сестры, медленно уничтожаемая папиным во мне разочарованием. При этой мысли я снова всхлипнула. В кабинке рядом кто-то закончил свои дела, вымыл руки и вышел на улицу. Похоже, истерический плач не был чем-то необычным в туалете на стоянке для грузовиков. Моим слезам начал приходить на смену смех. Последнее время я то и делала, что плакала в туалетах. Может, когда все закончится, я как-то классифицирую свои истерики. Эту придется поставить ниже той, что случилась со мной в школе, поскольку тогда хотя бы Бейли посочувствовала мне. И она никому ни о чем не разболтала. Мои слезы мгновенно высохли, когда мне в голову – очень неожиданно – пришла новая, слегка ужасающая и совершенно безумная мысль: Бейли.

Солнце висело совсем низко над горизонтом, когда местный автобус высадил меня рядом с жилищем Бейли, но воздух по-прежнему был душным и теплым. На автобусной остановке я опять надела джинсы. Из-за сумок и жары одежда начала прилипать к телу. Но хотя бы ногам было удобно в «адидасах». Я выбросила перепачканные рвотой туфли на каблуках в урну, не желая, чтобы они как-нибудь вновь попались мне на глаза.

Здешние дома довольно далеко стояли от улицы, перед ними имелись зеленые лужайки и идеально подстриженные живые изгороди. Здесь, не то что рядом с моим домом, не было забытых рождественских гирлянд или пластиковых детских игрушек. Кирпичные фасады, строгие и устрашающие, казалось, готовы были осудить тебя за любое отклонение от нормы. Шагая по извилистой подъездной дорожке к дому Бейли, постепенно приближаясь к входной двери, я казалась себе все меньше и меньше. Из дома доносились приглушенные звуки телевизора. Бейли была дома, вероятно, одна. Насколько я знала, ее мама по-прежнему работала по ночам в больнице. Все, что мне надо было сделать, так это нажать на кнопку звонка.

И мне действительно, действительно не хотелось делать это.

Я нажала кнопку.

Шаги. Мелькнувшая в окне тень. Заминка перед дверью – такое впечатление, будто кто-то посмотрел в глазок. Звук открываемого замка. Дверь распахнулась.

Бейли сонно смотрела на меня, опершись о косяк. Она была полуодета – трусики-шорты и майка с единорогом, какающим радугой. То, что она не слишком удивилась при виде меня, я отнесла на счет донесшегося до моего носа запаха травки.

– Вау. Чем я заслужила визит ко мне эмбриононосительницы?

– Прости, что беспокою. Ты занята?

Бейли фыркнула:

– Чертовски!

– Послушай, я знаю, что мы с тобой уже не такие хорошие подруги, как прежде. Но у тебя единственной из всех, кого я знаю, есть машина и… – Я слышала, как дрожит мой голос. По пути сюда я приблизительно представила себе, что буду говорить. Но Бейли умела нарушить все мои планы. И сейчас она просто стояла и ждала, когда я дойду до сути дела; у нее на лбу образовалась небольшая морщина. – Хочу сказать, что если бы я могла обратиться к кому-то еще в городе или даже в Сент-Луисе, я бы не приехала к тебе, но самое близкое место – это Альбукерке, и… – Бейли помахала рукой, чтобы заткнуть меня.