Руй Кардозу Мартинш - «Я, может быть, очень был бы рад умереть»

Квадрат квадрата квадрата равен квадрату.

Грёбаная метафизика в классе при 47 градусах жары.

Когда немецкие истребители пролетали низко над Скалой к авиабазе в Беже, стёкла дрожали, как стенки мыльного пузыря.

Единственный раз, когда наша шведская средняя школа полностью выполнила свою шведскую педагогическую функцию был, когда пошёл снег. Настоящий снегопад был большой редкостью, и по этому случаю объявили школьные каникулы, чтобы мы не переломали ноги. Мы вынесли парты на улицу и, перевернув их, сделали сани, и скатывались вниз по пандусам, как это делают в Стокгольме или на фьордах, а вечером пили в баре Маршиту, как они это обычно делают у себя в барах по субботам, но в десять раз дешевле и в середине недели, а потом лечили похмелье, глотая снег.

– Нажрались по полной.

Полдень непобедимых падений на Прямой улице, на мостовой Порта да Дефеза (XIII век) кто-то сломал копчик (последняя непонятная кость позвоночника), ударившись о гранитный (твёрдая плутоническая вулканическая порода зернистой и кристаллической текстуры) булыжник (геометрическое тело, квадрат к кубу). Это было поучительно и это был, возможно, один из последних дней, когда ты видел Марию Ану счастливой.

Однажды утром она не пришла на урок французского. Мария Ана всегда приходила вовремя. Садилась рядом со мной и здоровалась со всеми, или, скорее, молча извинялась, кивая особым кивком: длинным носом и конским хвостом, как бы прося прощение за то, что раздражала наш взор своими неуклюжими ногами, которые она прикрывала длинным свитером. Она носила очки, унаследованные, похоже, от амблиопической тётки. Она была хорошим товарищем и прекрасной ученицей, но только в письменной части, потому что, когда надо было отвечать устно, она впадала в ступор.

– Bonjour, n’est-ce pas? [3] Добрый день, не так ли? ( франц .)

Тогда на уроке было несколько моих одноклассников: Изабэл, которая в то время начала встречаться с футболистом из «Эштрелы», вместо парня, который ей реально нравился. Не хочу обманывать, но мне трудно об этом вспоминать; были ещё, кажется, Канарейка, Дора с Косой и Лурдеш Зубочистка, а также Изайаш, отличный чувак, худой и угловатый, с таким лицом, которое не меняется с возрастом, и казалось, что в старости он останется таким же. Он был у нас пожарным, потому что любил помогать просто так, ничего не прося взамен, он всегда был рядом, если только что-то было нужно, пусть даже просто поговорить о чём-то и успокоить, с таким специфическим высоким голосом, как у кларнета, я больше ни разу его не видел.

Нас было больше 20 на утреннем уроке французского.

– Ça va? [4] Как дела? ( франц .)

Во время переклички стали приходить новости, одна за другой, одна хуже другой.

Этой ночью:

Мария Ана наглоталась таблеток.

Мария Ана выстрелила себе в сердце.

Мария Ана выстрелила себе в голову.

Девчонки запричитали, парни строили версии, стараясь рассуждать логично.

– Давайте подождём, давайте подождём, этого не может быть, – сказал Изайаш, и больше он ничего не сказал.

Однако все сообщения о самоубийстве не были преувеличенными, даже сейчас некоторые считают этот случай злой иронией, а другие – научно-медицинским феноменом.

Дело в том, что Мария Ана сделала все три вещи, в которых её обвиняли.

То ли она сначала приняла таблетки, а потом выстрелила себе в сердце и в голову, то ли приняла таблетки и сначала выстрелила в голову, а потом в сердце. Одно из двух, ведь нельзя же поверить в то, что она выпила таблетки после того, как выстрелила в себя два раза.

Пуля, попавшая в сердце, была выпущена прямо в грудь, но остановилась сбоку от сердечной мышцы, как изюм в пироге, не повредив аорту и её вытащили. Что касается пули, выпущенной в голову, по этому случаю специально были вызваны светила разных школ нейрохирургии, это всё ещё немаловажный источник научной гордости нашей округи. То, что произошло в мозгу Марии Аны не могло произойти, никак не могло произойти, а тут возьми и произойди, вот так и происходит прорыв в медицине.

Пуля вошла через правый висок и проделала «невозможную» траекторию по границе черепной коробки, срезая по спирали, как мы услышали, границы разных жизненно важных центров. Она пересекла мыслительный центр и застряла с противоположной стороны, внутри черепа, в левом виске. Врачи сами хватались за голову, когда поняли, что она не умерла. Это не была фронтальная лоботомия в духе нашего нобелевского лауреата Эгаша Мониша, этого великого истребителя безумцев, вместо этого пуля рассекла середину черепа и, тем не менее, вопреки её ожиданиям, Мария Ана потерпела поражение.