Филиппа Грегори - Белая принцесса

Мэгги нервно комкала подол своего платья и молчала.

– Я не уверена, что его вообще следовало везти в Лондон! – вдруг вырвалось у нее. – Возможно, мне следовало нанять корабль и уплыть на нем с Тедди к нашей тете Маргарет во Фландрию? Но я даже не знаю, как это делается. Да и денег, чтобы нанять судно, у меня нет. И я не представляю, кого я могла бы попросить мне помочь. Как ты думаешь, Элизабет, может быть, нам действительно следовало поступить именно так? Ведь если бы я увезла Тедди отсюда, тетя Маргарет наверняка стала бы о нем заботиться хотя бы во имя любви к Дому Йорков. Скажи, как нам лучше поступить? И не могла бы ты узнать, как можно нанять судно?

– Думаю, король Генрих не причинит Тедди вреда, – сказала я. – Во всяком случае, прямо сейчас он явно ничего против Тедди предпринимать не станет. Возможно, позже, когда почувствует, что уже утвердился в роли короля и трон под ним не шатается, а люди перестали следить за каждым его шагом и предсказывать, как он поступит дальше. В ближайшие несколько месяцев Генрих повсюду будет искать себе друзей. Сражение он выиграл, и теперь ему нужно завоевать королевство. Ведь недостаточно убить предыдущего правителя, нужно еще заручиться поддержкой народа и быть коронованным. Так что сейчас Генрих вряд ли рискнет оскорблять Дом Йорков и его приверженцев. Ему, бедняге, придется, возможно, даже жениться на мне, чтобы всем потрафить!

Мэгги улыбнулась и воскликнула:

– Ах, ты была бы такой очаровательной королевой, Элизабет! Ты такая красивая – настоящая королева! И я тогда была бы уверена, что Эдварду ничего не грозит. Ведь ты взяла бы его под свою опеку, верно? Ты стала бы о нем заботиться? Уж тебе-то отлично известно, что мой брат ни для кого не представляет опасности. И мы оба, разумеется, принесли бы присягу верности семейству Тюдоров. И всегда были бы верны тебе.

– Если я действительно когда-нибудь стану королевой, то непременно обеспечу безопасность Тедди, – пообещала ей я, думая о том, сколько жизней зависит от того, сумею ли я заставить Генриха уважать меня, свою будущую супругу. – А пока вы оба, по-моему, можете спокойно ехать вместе с нами в Лондон; уж в доме-то моей матери никому из нас никакая опасность не страшна. К тому же она подскажет, как нам быть дальше. У нее наверняка уже имеется свой план действий.

Мэгги колебалась. Ее мать и моя всегда относились друг к другу с некоторой враждебностью; а после смерти матери Мэгги девочку воспитывала Анна, жена короля Ричарда, которая ненавидела мою мать как смертельного врага.

– А твоя мать действительно станет о нас заботиться? – тихо спросила Мэгги. – Она действительно будет добра к Тедди? Нам всегда твердили, что она – враг нашей семьи.

– Ну, ни с тобой, ни с Эдвардом моя мать совершенно точно не ссорилась, – ободряющим тоном сказала я. – Вы ее племянница и племянник. И все мы из Дома Йорков. Конечно же, моя мать станет оберегать и защищать вас так же, как и нас, своих родных детей.

Мне удалось обнадежить Мэгги; я чувствовала, что она мне поверила, и я не стала напоминать ей, что моя мать больше жизни любила своих сыновей, Эдуарда и Ричарда, но сберечь их так и не сумела. И сегодня никто из нас не знал, куда исчезли мои младшие братья.

Наш приезд в Лондон не был отмечен радостной процессией; а если кто из ремесленников или рыночных торговок и замечал нас, детей короля Эдуарда Йорка, на узких улочках столицы и приветствовал радостными криками, стража тут же смыкалась вокруг нас, стараясь никого к нам не подпустить, пока мы не оказались во дворе Вестминстера и за нами не затворили тяжелые деревянные ворота. Было совершенно очевидно: новый король Генрих не потерпит никаких соперников, тем более тех, что пользуются особой любовью жителей огромного Лондона, который он называл своим. Моя мать уже ждала нас, стоя на ступенях крыльца; у нее за спиной виднелись огромные распахнутые двери; рядом с ней стояли мои маленькие сестренки, шестилетняя Кэтрин и четырехлетняя Бриджет, которых мать крепко держала за руки. Я поспешно и не слишком ловко соскочила с лошади и тут же оказалась в материнских объятиях; я с наслаждением вдыхала знакомый аромат розовой воды, исходивший от ее чудесных волос, а она ласково похлопывала меня по спине, как маленькую, и я вдруг, неожиданно для самой себя, разрыдалась, горько оплакивая гибель своего возлюбленного и крушение надежд на то будущее, которое собиралась строить с ним вместе.