Лили Брукс-Далтон - Полночное небо

– Я никуда не полечу, – заявил Августин, когда назвали его имя.

Среди военных кто-то усмехнулся. Несколько ученых возвели глаза к потолку. Сперва никто не принял его слова всерьез. Но Августин стоял на своем. Лезть в самолет вместе со всем этим стадом баранов? В обсерватории у него оставалась работа – смысл всей жизни. Он решил, что прекрасно справится без остальных, и уедет, когда сам посчитает нужным.

– Обратно мы не вернемся, – теряя терпение, втолковывал капитан. – Все, кто останется на станции, будут отрезаны от внешнего мира. Либо вы летите сейчас, либо не летите вообще.

– Я понимаю, – ответил Августин. – И я остаюсь.

Капитан посмотрел ему в глаза и увидел безумного старика – достаточно безумного, чтобы говорить всерьез. Он выглядел как дикий зверь: зубы обнажены в подобие оскала, борода взъерошена, взгляд немигающий. У военных и без того было много дел – столько людей, о которых нужно позаботиться, столько оборудования для перевозки… А времени в обрез; не тратить же его на безумца? Так что капитан оставил Августина в покое до конца собрания, однако когда остальные разошлись, все-таки отозвал его в сторонку.

– Мистер Лофтхаус, вы совершаете большую ошибку. – Голос военного звучал ровно, но в нем сквозили враждебные нотки. – Я не намерен силой загонять старика в самолет, но, уж поверьте, никто не шутил, говоря о последствиях. Самолет сюда больше не вернется.

Он положил руку Августину на плечо. Тот отстранился.

– Я все понял. А теперь – проваливайте.

Августин гордо прошествовал мимо и, захлопнув за собой дверь, поднялся на верхний этаж обсерватории. Там он застыл у окна, выходившего на южную сторону. Во дворе коллеги сновали между палатками и хозяйственными постройками с чемоданами, книгами и техникой в руках. Тяжело нагруженные снегоходы курсировали по склону к ангару и обратно. Августин наблюдал, как люди цепочкой покидают станцию, пока не остался совсем один.

Откуда-то из складок тундры, где находился ангар, взмыл и растворился в тусклом небе самолет, рев его моторов слился со стонами ветра. Августин еще долго стоял у окна, постепенно свыкаясь с обретенным одиночеством. Наконец, он осмотрел помещение и отодвинул в стороны оставленные коллегами вещи, расчистив место для себя одного. Фраза капитана «Обратно мы не вернемся» эхом прозвенела во внезапной тишине. Августин попытался прочувствовать весомость этих слов, понять, что они ему сулят на самом деле, но их смысл показался ему слишком окончательным, слишком кардинальным, чтобы долго над ним размышлять. По правде говоря, Августину не к кому было возвращаться. И хотя бы здесь, на станции, он не хотел себе об этом напоминать.

Днем или двумя позже в одном из покинутых общежитий он обнаружил Айрис: она лежала на нижней полке двухэтажной койки, свернувшись в клубочек на голом матрасе, словно забытая кем-то вещь. Прищурившись, он долго разглядывал находку, не зная, верить ли собственным глазам. Это была маленькая девочка – на вид лет восьми – со спутанной копной темных, почти черных волос, в беспорядке спадавших на хрупкие плечики. Ее круглые, орехово-карие глаза, казалось, подмечали все и сразу. Она, как настороженный зверек, словно чего-то выжидала. Августин уже почти убедил себя, что перед ним всего лишь замысловатая игра теней, – как вдруг пружины койки скрипнули: девочка пошевелилась.

– Серьезно? – пробормотал он себе под нос и помассировал пальцами виски. – Ну что ж, тогда идем.

Он поманил новую знакомую к выходу. Не проронив ни слова, она последовала за ним. Поднявшись на третий этаж главного здания, он бросил ей пакетик с сухофруктами, и, пока нагревалась кастрюля с водой, девочка съела все подчистую. Потом он состряпал овсянку быстрого приготовления, которую нежданная гостья тоже умяла.

– Бред какой-то, – буркнул Августин, непонятно к кому обращаясь.

Девочка по-прежнему молчала. Он протянул ей книгу, и она принялась перелистывать страницы – непонятно, читая или нет. Августин засел за работу и постарался не обращать внимания на присутствие другого человека рядом.

Он не мог вспомнить, видел ли эту девочку раньше. Ее, конечно, хватятся – как же иначе; за ней должны вернуться с минуты на минуту. Наверное, виновата суматоха перед отъездом. Неудивительно, что в такой неразберихе потеряли ребенка. Как это обычно случается? «Я думал, она с тобой» – «А я думала, с тобой».

Наступил вечер, но никто так и не прилетел. На следующий день Августин попытался связаться с военной базой в самом северном круглогодичном поселении острова Элсмир. Никто не ответил. Августин проверил другие частоты, все до единой, и на него нахлынул страх. Любительские волны молчали, каналы экстренной связи монотонно потрескивали, не было слышно даже переговоров военных летчиков. Как будто на всей земле не осталось радиопередатчиков – или больше некому было их использовать. Августин продолжил сканировать частоты. Безуспешно. В ответ – только шуршание помех. Он попытался себя успокоить: мало ли, отчего мог случиться сбой? Может, буря? Завтра он попробует снова.