Билл Косгрейв - Джим Моррисон, Мэри и я. Безумно ее люблю. Love Her Madly

– А мы как раз рассматривали папку с твоим делом и гадали, объявишься ты или нет, – говорит секретарь. – Добро пожаловать обратно в школу!

Мэри сняла крохотную квартирку в Сент-Питерсберге на время, пока будет учиться в колледже. Ее родители тем временем перебрались в Форт-Лодердэйл. Я звоню ей.

– Билли, приезжай! – радостно говорит она.

Я одалживаю машину у приятеля.

Мэри разливает чай и в очередной раз очаровывает меня. Она как Одри Хэпберн, думаю я про себя, как Холли Голайтли из « Завтрака у Тиффани ». Немного необычная, ни на кого не похожая. Ее мозг всегда в работе. И вообще она будто из другого мира. Если она чего-то не знает, то ей помогает интуиция. Когда она говорит «я знаю», в ней чувствуется какая-то мудрость. Она старше и умнее меня, но между нами есть особая связь, так что наша ни на что не похожая дружба еще больше крепнет.

Я восхищаюсь ее умом. Она рассуждает о медитации и душе, о видениях. Говорит о вещах, о которых я в жизни не слышал и не думал. Говорит о своей глубокой католической вере, о писателях, теориях и концепциях. Об искусстве. У нее повсюду книги. Она знакомит меня с новой музыкой. Мэри словно порхает по своей квартирке. Когда ей что-то особенно нравится, ее смех становится музыкальным, чарующим. И лицо все будто загорается. Когда она говорит, то смотрит мне прямо в глаза.

Я просто безумно в нее влюблен.

Мэри доверяется мне. Так я узнаю, что у нее есть парень по имени Джим Моррисон – ее родственная душа. Он записался в государственный университет Флориды и теперь по выходным приезжает к ней автостопом. Поэтому в выходные я никогда ее не вижу и до сих пор не знаком с ее парнем.

Неожиданно Мэри решает покинуть Клируотер и переехать через весь штат, чтобы жить с Джимом. Моя любимая подруга уезжает.

В день отъезда я мрачнее тучи. Увижу ли я ее когда-нибудь? Мы обнимаемся.

Она говорит:

– Не грусти, малыш, все будет хорошо.

Я занимаюсь на своей веранде, когда от Мэри приходит письмо.

«Привет, Билли! Я ненадолго у родителей в Форт-Лодердейле. Почему бы тебе не приехать в гости? Вот адрес. Тут есть комната для гостей.

Целую.

Мэри».

Позже она рассказывает, что мама шептала ей на ухо: «Мэри, зачем этот парнишка к тебе приехал? Он ведь такой молодой».

Мы проводим два потрясающих дня, колеся по городу, заезжаем на самые знаменитые пляжи, катаемся вдоль каналов. На городской печати Форт-Лодердейла написано «американская Венеция». Этот образ оказался важным для меня. Годы спустя я буду размышлять о том, какую огромную роль другая, совсем не похожая на эту «американская Венеция» – городок Венис – сыграла в жизнях дорогих мне людей.

Мэри рассказывает, что они с Джимом влюблены сильнее прежнего: «Джим хочет, чтобы мы поженились». Также он хочет перевестись в киношколу Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе – UCLA . Он уже подал документы, и его приняли на второй семестр, который начнется в январе. И теперь Джим ее уговаривает: «Мы поженимся в Лос-Анджелесе, и ты будешь самой красивой невестой на свете!»

Потом он уезжает автостопом в UCLA , чтобы зарегистрироваться на факультете и приступить к занятиям. Он должен встретить Мэри в аэропорту Лос-Анджелеса, но она преподносит ему сюрприз. Верная своей свободе, Мэри погружает чемоданы в Volkswagen и едет к нему в Лос-Анджелес две с половиной тысячи миль через всю страну.

«Билли, здесь столько всего творится! Джим изучает кинематографию. Я устроилась на работу в университет. Здесь повсюду тысячи и тысячи молодых людей. И потрясающие пляжи. Везде столько музыки, искусства. И свободы. Приезжай! Тебе понравится, вот увидишь. Ты сможешь жить у нас в квартире, сколько захочешь».

Перед приглашением Мэри я устоять не мог. На тот момент я находился в Канаде, учился в колледже Лойолы, и у меня успели возникнуть серьезные разногласия с деканом, которые уже зашли слишком далеко. Приглашение Мэри сулило мне новые впечатления в жизни, так что я с радостью ухватился за него.

Поездом экономкласса я преодолеваю расстояние в 2800 миль и за два с половиной дня добираюсь из Торонто до Ванкувера. Следующие 1300 миль до Лос-Анджелеса я намереваюсь путешествовать на попутках.

Многие любят бесконечность дороги за чувство свободы, которые оно дает, повсеместно это становится практически контркультурой. Молодые парни и девушки используют автостоп как побег от ценностей и догм своих родителей, в одиночку или парами, с рюкзаком за плечами, порой с гитарой, и путешествуют бесплатно, полагаясь лишь на порядочность окружающих. Щедро делясь своей музыкой и наркотой, они потихоньку, ручейками стекаются в Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Ручейки постепенно превращаются в мощные реки. Здесь встречаются битники, хиппи и хипстеры, юбки в стиле кантри и брюки-клеш, водолазки и джинсы, рубашки в стиле тай-дай и банданы на голове. Песни протеста и рок. Присоединяйтесь все! Курите дурь и закидывайтесь кислотой! Подключайтесь к психоделической революции! Все должны быть свободны! Рок-н-ролльные группы – голос молодежи – надрываются в свои микрофоны. Власть народу! Мы изменим Америку! К чертям власть и материализм!