Сара Паборн - Колючий мед

Напротив стойки администрации, на столике у углового дивана, разложены местные газеты и туристические журналы. Одну стену полностью занимает стеллаж с брошюрами, которые рассказывают, чем можно заняться в этих краях. «Культура полуострова Бьерё», «Велосипедные маршруты и туристические тропы». Другую стену украшают напольные часы в густавианском стиле, которые показывают неправильное время. Скорее всего, они стоят там только для антуража. Подхожу к стойке администрации и звоню в маленький колокольчик на прилавке. Из соседней комнаты выходит блондинка лет двадцати с длинными ресницами и затянутыми в кичку волосами. Она надменно смотрит на меня.

– Здравствуйте, я бронировала комнату, – говорю я. – На двое суток. Мое имя – Эбба Линдквист.

– Минуточку, – отвечает девушка, что-то проглатывая, и начинает перелистывать бумажки в папке. – У нас система зависла, временно работаем по старинке. Но я вижу бронирование. Она тычет пальцем в бумажку: – Госпожа Линдквист забронировала полный пансион. С завтраком и ужином из трех блюд?

– Да, все правильно, – подтверждаю, задумавшись: эта девушка ко всем обращается так подчеркнуто вежливо или просто издевается надо мной?

– Госпожа Линдквист хочет остановиться в старом здании или в новом корпусе? У нас сейчас не так много гостей, можно выбрать комнату.

– А что лучше?

Девушка пожимает плечами:

– Лично мне больше нравятся номера здесь, в главном здании. Ближе к столовой. Стиль слегка старомодный, но это дело вкуса.

– Тогда давайте в главном здании, – озвучиваю я свой выбор.

– Может быть, сто третий номер? Это прямо над нами. На втором этаже.

– Прекрасно, – отвечаю я.

Она протягивает мне латунный жетон с ключом.

– Завтрак с семи до девяти. В цокольном этаже есть сауна. Если госпоже Линдквист будет угодно, я включу ее. Я здесь до десяти вечера, но на случай, если госпожа Линдквист захочет выйти, ключ от номера подходит к входной двери. Вот здесь меню ужинов на текущую неделю. – С этими словами девушка протягивает мне листок, элегантно отставив в сторону мизинец. – Столовая открыта с пяти часов вечера. Многие постояльцы предпочитают ужинать пораньше.

– Вот как?

Оглядываюсь вокруг. Коридор пуст, как и небольшой холл, в котором друг напротив друга возвышаются два кожаных кресла.

– Если у госпожи Линдквист остались вопросы, я с готовностью на них отвечу.

– Да нет, – отвечаю я, – спасибо!

Тащу за собой сумку по узкой лестнице. На стенах висят фотографии в рамках – на них изображен прежний король, а еще вырезка из газетной статьи под заголовком «Как Кеннеди провел неделю в Бостаде» с фотографией Джона Ф. Кеннеди и какого-то блондина, снятого против света. Успеваю рассмотреть подпись под фотографией: «По словам Гуниллы, его голубые глаза блестят так, словно в них таятся звезды». Эту фразу я раньше уже слышала. Со многими вариациями. Иду дальше, на второй этаж.

В коридоре темно, но в конце концов мне удается найти дверь и отпереть ее. Здесь нет пластиковых карточек, которые могут забастовать. Мелочь, а приятно.

В комнате помещаются две кровати со спинками светло-серого цвета. Под потолком хрустальная люстра, которая выглядит слегка шизофренически рядом с точечными светильниками, подсвечивающими фруктовый натюрморт. Французские лилии украшают гардины в темно-синюю и желтую полоску. На столике небольшой телевизор. На стене – овальное зеркало в белой раме. В маленьком сундуке, расположенном в ногах кроватей, хранится, как оказалось, дополнительный комплект подушек и одеял. Комната по-домашнему уютна, жаловаться не на что. Захожу в ванную проверить, нельзя ли захватить что-нибудь с собой, домой. Нет, ничего нет. Единственное движимое имущество – запасной рулон туалетной бумаги, похоже, еще и с узором. Душ без всяких претензий, на полу – пластиковый синий коврик, на стене – дозатор с обычным жидким мылом. Сбрасываю кроссовки, усаживаюсь на кровать и начинаю рассматривать коричневую приветственную папку для гостей заведения.

Пансионат «Сосновый приют» приглашает туристов с 1932 года и по сей день. В прежние времена пансионатом управляли фрёкен [7] В шведском языке: титул и вежливая форма обращения к незамужней девушке. Столь и фрёкен Ульссон, они также проводили здесь курсы по хлебопечению и сервировке стола.

В рекламе постояльцам обещали пятнадцать солнечных комнат и свежий воздух без дорожной пыли. Чтобы в пансионате не было пыли, в летний период близлежащие грунтовые дороги дважды в день поливались водой.