Сьюзи Ян - Загадочная жизнь мисс Айви

Так Айви и росла, подобно упрямому сорняку, который пытается стать прекрасным цветком несмотря на свои корни. Годы бабушкиных уроков вкупе с американскими ценностями каким-то странным образом укрепили в ней непоколебимую веру в «особые» навыки, без которых не станешь хорошей тинхуа девочкой в глазах окружающих. Айви любила быть хорошей девочкой, хотя никогда бы не призналась в этом. Она не была ни жадной, ни небрежной. И самое главное – она никогда не попадалась. Ее грела мысль о том, что если ее и поймают с поличным, обвиняющий ничем не сможет доказать свои претензии – ведь за все эти годы она научилась не только красть, но и отлично врать.

Кроме Мэйфэн о проделках Айви знал только Роман Ру, живший по соседству. Это был семнадцатилетний мальчик, худой как щепка, с темными волосами и серо-голубыми глазами, машинально сужающимися при виде дураков с латиноамериканским прошлым, которые постоянно вертелись вокруг него и презирали худощавых болванов (глистов в скафандре), калек, собирающих продовольственные талоны (ленивых пиявок), бесполезного школьного учителя, считавшего, что миром правят отличники, а еще – его безмужнюю мамашу, прошедшую не по одним рукам проститутку, хоть никто и не осмеливался говорить об этом в его присутствии.

Они познакомились четыре года назад. Айви заметила его на заднем дворе Эрнесто Моретти, который каждое лето вместе с родителями проводил на мысе Код, о чем обычно начинал хвастаться еще за несколько месяцев до поездки. Как только блестящий красный седан семьи Моретти исчез на горизонте, Роман принялся отвинчивать болты на тяжелом черном замке, висевшем на двери деревянной пристройки. Мэйфэн учила внучку не лезть в чужие дела ( самое сильное дерево всегда срубают первым ), однако в этот раз она ослушалась заветов бабушки и крикнула:

– Что ты делаешь?

Роман тихо ругнулся, но оправдываться не стал, чем еще сильнее подогрел интерес соседки. Айви уже давно приметила его; она чувствовала, что под нелюдимой внешностью скрывается родственная душа. Этот мальчик постоянно шатался по району в поисках легкого заработка: то принесет чьи-то продукты, то выкопает из снега застрявшую машину, хотя к их старенькому «форду» ни разу не притронулся – дохлый номер, и надеяться на наживу не стоит. И сейчас в его взгляде читалась непокорность; он даже ухмыльнулся, будто говоря: «А что я, по-твоему, делаю?»

Айви хотела было обронить слово «полиция» , но никто во всей округе Фокс Хилл, включая их семейство, не доверял органам правопорядка.

– Постоять на шухере?

– Кто ты такая?

От удивления черные брови Романа поднялись до самых волос.

– Соседка, – ответила девочка, назвав ему свое имя.

– Встань там и свистни, если вдруг кто-то поедет.

Айви опустилась на траву среди толстых деревьев и сделала вид, что собирается немного перекусить и приклеить пару наклеек в альбом «Клуба нянек». Ее глаза неустанно смотрели на извилистую дорогу в ожидании какой-нибудь машины; впрочем, на горизонте было пусто. Спустя пять минут Роман выкатил из сарая колеса от велосипеда Эрнесто. «Так ему и надо», – добавил он. Айви спросила, что между ними произошло, но Роман ничего не ответил. Он повесил на место замок, стер отпечатки пальцев (видно, опытный вор; Айви не могла не впечатлиться), и, выхватив у нее из рук альбом, перелистнул пару потертых страниц. Это произошло так быстро, что Айви даже не успела толком отреагировать. Роман посмотрел на нее насмешливо, даже немножко с жалостью:

– Ого, какая жуть!

По всему альбому были расклеены подписанные глянцевые снимки девочек «Клуба нянек»: Кристи, Стейси, Мэри Анн, Доун, Мэллори. Единственной азиаткой среди них была японка Клаудия Киши, но Айви заменила ее собственной фотографией в любимом синем платье с кружевными рукавами и поясом с ладонь шириной.

– Это просто баловство.

– Ага, конечно. А я Санта Клаус.

В тот день Айви так и не пообедала. Они с Романом провели остаток дня на полуразрушенной детской площадке с пластмассовыми горками и ржавыми качелями, угощая голубей бутербродами из картофельного хлеба и копченой колбасы. Их встречи продолжались до конца лета. Парк. Библиотека. Магазин «Севен-Элевен». Речка. Детская площадка, на которой они лениво обрывали кусты ежевики, торчавшие сквозь проволочный забор. Однажды Роман принес с собой слегка потрепанную тетрадь с чернильными рисунками домов с пропеллерами, велосипедов, летающих на мыльных пузырях, и машин с огромными черными крыльями, словно у летучих мышей. Так он открывался перед Айви. Взамен она делилась с ним своими любимыми библиотечными книгами, а как-то раз даже великодушно переписала одно стихотворение Сильвии Плат на отдельный лист розовой бумаги, который неожиданно нашла в одном из журналов. Одной рукой даешь, другой – забираешь. Но она решила умолчать о причудах матери, китайских корнях родителей и магазинных кражах. Только глупец способен раздавать знания просто так – а ведь их, как и деньги, никто никогда не возвращает.