Джоанна Уолш - Разрыв

Не знаю, почему я начинаю здесь, когда всё закончилось, – или я до сих пор на середине? Пока сложно сказать, но я напишу обо всем, что произошло, потому что историей это пока не стало. Да и я не рассказчица. Но если я начну рассказывать, возможно, история сложится. Впервые я виделась с тобой в баре, не больше пяти минут, какой-то друг какого-то – даже не друга – знакомого. Я почувствовала – что? – вибрацию, что-то в воздухе, притяжение, напор? Спустя неделю ты мне написал. Я ответила. За несколько месяцев мы отправили друг другу больше тысячи имейлов, потом начали сутки напролет проводить в гуглтоке, потом были сообщения в три часа ночи, ради которых я всё еще просыпаюсь, хотя они больше не приходят. Насколько близко можно подобраться?

Мы ни разу не спали вместе.

В Реальной Жизни мы были вместе едва ли больше дней, чем рабочих в неделе, и всегда в новом месте. Я всё время двигалась с места на место: в поездах, автобусах, гостиничных номерах, на международных рейсах. Мы встречались в центре городов, больше идти было некуда. Мы всегда встречались одни. Мы не знакомились с друзьями друг друга. Где всё это происходило? В аэропортах, в зданиях вокзалов, в безымянных кофейнях – четкого «в» на самом деле не было. Значит, на улице: на скамейке в парке, на углу дома. Чаще всего онлайн, месте, где ты «в» сети или паутине, куда ты «входишь», – виртуально неограниченное, (кибер)пространство. Мы встречались везде, где был вайфай, а он сегодня почти везде, поэтому когда ты ушел, не оказалось пространства, откуда тебя можно было бы стереть, удалить. Места, где тебя нет, места, где бы тебя по-настоящему не хватало, никогда не было.

Я не спешу, но дорогу к метро перехожу на красный. В городе так принято, мы подстраиваемся под его ритм. У разных городов разные настройки. Лондон быстрый и красный. Кирпичи и цементный раствор: он всегда будет жестким. Лондон – город девятнадцатого века. Он кажется старше, но в большинстве случаев это не так. Его узоры выглядят древними, но город устал, и от него устали тоже, и он продолжает что-то менять, не строит новое, а переделывает: квартиры становятся офисами, в кафе можно работать, на складах – жить. Можно подумать, что в переустройство города было вложено уже достаточно денег, но он совершает всё те же ошибки: вскрытые стройплощадки, доказательства пренебрежительного, жестокого обращения, плохого самочувствия, неверных решений, обыкновенной неудачи. На фасаде станции метро когда-то была белая лепнина, а сегодня там грязно-коричневая отделка, зияющая, как место взрыва – вывернутое нутро. Однажды Лондон будет блестеть с головы до пят, парк развлечений имени самого себя. Он перестанет разлагаться. Тогда это место будет мне нравиться. А так, с одной стороны, убывает, с другой – прибывает.

Трудней забыть былое, чем внешность города пересоздать! [2] Бодлер Ш . Лебедь // Цветы Зла. Парижский сплин / пер. Эллиса, Елены Баевской, Михаила Яснова. СПб.: Азбука, 2018. С. 134.

Я до сих пор внутри. Я в-люблена. Я всё еще люблю тебя. Но я нигде не могу найти себе места. Места больше не ощущаются как места. Они все кажутся чем-то, откуда мне нужно выбраться.

Мне не нравятся места.

Мне не нравится быть в мире.

Я хочу оказаться в мире мест других людей, мест, к которым я не имею отношения.

Я покидаю знакомые места, чтобы найти новые.

То, что я не знаю те новые места, – не совсем правда: можно ли чего-то не знать сегодня, когда неизвестное находится на расстоянии клика? Схема метро, фотографии мечети в сумерках, рынка в полдень, даже городских кошек и собак, перечни баров, ресторанные отзывы, телефонные номера студий карате: о городе можно больше нагуглить, чем узнать, находясь в нем.

Сажусь в метро. Одна из линий, по которой мы ездили вместе. Возможно, это даже тот же вагон, клон любого вагона любого другого поезда на этой ветке. Но поскольку вагон не стоит на месте, он не способен тронуть меня так же, как угол той улицы, где мы встретились в последний раз. Я проезжала это место снова и снова. Возможно, проезжаю под ним прямо сейчас, хотя я до конца не уверена, на какой именно улице это было. Так ли важно, что я привязываю любовь к месту? Или она не здесь и не там?

Поезд метро распарывает остановки, одну за другой, некоторые из них – места, где мы были вместе, прямая линия без ответвлений. Смотрю на карту, но расстояния между точками ничем не осложнены, на линии нет объездов, разрывов. Настоящие расстояния вовсе не такие равномерные, какими их рисуют – по крайней мере так говорят, – и промежутки между станциями тоже не одинаковые. Б о льшую часть времени вместе мы провели, когда всё уже близилось к завершению. Должно быть, я что-то упустила по ходу, но до сих пор не понимаю, как мы остановились, не дойдя до конца.