Луиза Фейн - Тайное дитя

– Ну и пусть, – смеется он, опуская ее на пол.

– Иди умойся и переоденься, – с улыбкой говорит Элинор. – Ты пропах Лондоном.

– Да неужели? И на что похож этот запах?

– На запах старых башмаков! – смеется она. – Смой его и побрызгайся одеколоном, который я тебе подарила на день рождения. Это сразу исправит положение! – Послав мужу воздушный поцелуй, Элинор устремляется вниз. – Нужно переговорить с миссис Беллами, пока она не угробила суп!

Во время обеда слышатся первые раскаты грома, заглушая стук посуды и звон рюмок.

– Неужели гром? – Роуз смотрит через плечо в окно на сад, тонущий в сумерках. – У нас в Венеции была просто ужасная гроза. Струи дождя были толщиной с ковровые прутья на лестнице. Я не сомневалась, что всех нас смоет, если вначале мы не станем жертвами молнии. Наш смешной маленький пансион находился на самом верхнем этаже ветхого старого дома. – Роуз подбирает крошку хлеба и отправляет в рот, жуя и надувая щеки, как мышь. – Чтобы успокоить наши нервы, престарелой хозяйке пришлось налить мадам Мартен и нам с Клариссой несколько бокалов «Москаделло». Слышали бы вы, как мы пищали! – добавляет Роуз и смеется, вспоминая тот эпизод.

– Здесь ты в полной безопасности, – говорит Элинор. – И причин для успокоения нервов нет.

Она делает большой глоток воды, подкрепляя свои слова.

Роуз лишь пожимает плечами и отправляет в рот еще одну хлебную крошку.

Эдвард мысленно делает вывод: теперь, когда Роуз вернулась, он сможет почаще удаляться в свой кабинет, дабы избежать довлеющего женского общества. Он вовсе не против женского общества как такового, но, когда нарушено равновесие, у мужчины должен быть свой укромный уголок. Женитьба на Элинор означала, что ему придется заботиться не только о жене. Круг его обязанностей оказался гораздо шире, и Эдвард охотно и с радостью пошел на это. Роуз превратилась в обаятельную девушку. Несомненно, она станет для кого-то достойной женой.

В окно начинает барабанить дождь. Гром грохочет все ближе.

– Если к воскресенью погода улучшится, как насчет пикника на речном берегу? – спрашивает Эдвард, шумно втягивая воздух. – Надо же отпраздновать благополучное возвращение Роуз. – Он улыбается ей и поднимает рюмку.

Сияющая Роуз поднимает свою. Потом опускает и подносит к губам суповую ложку. Эдвард внимательно наблюдает за ней. Такая же сияющая и полная энергии, она, завершив обучение, умоляла Элинор отпустить ее в Париж для усовершенствования во французском языке. Эту идею ей внушил преподаватель Блофилдской школы для юных леди, который долго распинался перед Элинор, говоря, что у ее младшей сестры особый талант к иностранным языкам и было бы непростительно зарыть этот талант в землю. Сама Роуз была исполнена решимости.

Эдвард делает глоток кларета.

Роуз и в самом деле привлекательная девушка, хотя довольно упрямая и излишне самоуверенная. Конечно, ей не тягаться со старшей сестрой по части привлекательности. Стоит Элинор войти в чью-то гостиную, к ней и сейчас обращаются взгляды собравшихся. Если Элинор склонна к излишним размышлениям и готова нести на своих плечах тяготы всего мира, Роуз обладает несомненной joie de vivre – жизнерадостностью, которая компенсирует особенности ее характера. Отправляясь в путешествие, она была совсем худосочной, но теперь ее фигура обрела приятную женственность. Элегантная современная стрижка. Похоже, жизнь в Париже сделала ее à la mode [2]  Модницей (фр.) . .

– Эдвард, ты наверняка ее знаешь, – говорит Роуз, возвращая Эдварда к застольной беседе. – Элли, ты же с ней знакома? – (Элинор кивает.) – Мой тебе совет, – продолжает Роуз, – не вздумай это читать! Жуть полнейшая! Скучища, старомодность. И каких, черт побери, женщин она там выставляет! Ну как может столь образованная женщина вроде нее написать книгу о жалких созданиях! Что же касается ее мужских персонажей, лучше меня не спрашивайте!

– О ком речь? – интересуется Эдвард. – О какой книге?

– О «Творении любви», написанной Мэри Кармайкл. Псевдоним заставил меня прочесть ее книгу. Не кажется ли вам, что это просто совпадение?

– Чей псевдоним? – Эдвард обращается к жене за подсказкой.

– Мэри Стоупс, – вздыхает Элинор. – Знаешь, Роуз, ее роман «Творение любви», который она писала несколько лет, был по чистой случайности разгромлен критикой.

– Поделом, – отвечает Роуз. – Мне думается, когда ты в следующий раз ее увидишь, непременно отсоветуй ей писать романы.