Теодор Мундт - Самозванец (сборник)

– Ну, что же, если мы рисковали столько раз…

– Так не будем терять время попусту и отправимся к Гаусвальду. Он должен сейчас прийти.

– А куда он ушел?

– Как только я заметил, что князь буквально вцепился в свой портфель, я отправил Гаусвальда к нашему агенту с извещением, что у нас ночью появится кое-что новенькое, стоящее дороже обычных бумаг, что он должен взвесить важность экстренных разоблачений и припасти кругленькую сумму.

– Вы – гений в молниеносности решений.

– Э, милый Бонфлер, одним умом без некоторой гибкости, энергичности и ловкости не выбьешься в люди. Вы это сами знаете.

Они отправились к Гаусвальду.

Неттхен с утра была в особенно удрученном состоянии духа. На завтра была назначена ее свадьба. Она попыталась было заявить отцу, что ни в коем случае не пойдет в церковь, но тогда вахмистр Зибнер открыл ей ту тайну, которая заставляла его жертвовать счастьем дочери, и Неттхен должна была склониться перед печальной необходимостью.

Да, завтра должна была состояться свадьба. Сегодня Неттхен в последний раз прислуживает графине, а вечером уйдет, чтобы из дома отца отправиться к венцу.

Девушке было безмерно тяжело. Она вспомнила о старике Гаусвальде, который всегда был очень ласков с нею, и ее потянуло к нему в комнату.

Но Гаусвальда там не оказалось.

Неттхен собралась уже уходить, когда в коридоре раздались шаги, и она услыхала ненавистный голос жениха.

«О, только бы не видеть его теперь! Довольно и того, что с завтрашнего дня эта ненавистная фигура вечно будет вертеться у меня перед глазами, – подумала Неттхен и с отчаянием осмотрелась по сторонам; заметив в углу занавеску, за которой висело платье Гаусвальда, она направилась туда и быстро спряталась среди платья. – Тут меня не заметят; я пережду, пока Ример уйдет, и тогда выйду из своей засады».

Неттхен надеялась, что Ример и Бонфлер сразу же уйдут, увидев, что комната пуста. Но, к ее отчаянию, они спокойно уселись.

– Его еще нет, – сказал Ример, – но он вот-вот должен прийти.

– Ну что же, подождем, – произнес Бонфлер. – Нам не к спеху. Князь посидит часок у графини, а затем уедет в канцелярию. До вечера времени много.

Послышались шаги, в комнату вошел старик Гаусвальд. Он мутным взором взглянул на сидевших, покачнулся, с трудом добрался до кровати и повалился на подушку.

– Эй, старина! – смеясь, крикнул ему Ример. – Ты где это успел напиться?

Гаусвальд с трудом приподнялся.

– Я ничего не пил сегодня, но мне нездоровится, голова кружится, сердце бьется так, словно выскочить хочет…

– Ну, что сказал агент?

– Он согласен, но должен сначала посмотреть бумаги. Если они таковы, как вы утверждаете, тогда он даст требуемую сумму.

– Ну вот, и ты еще хворать вздумал! Завтра ты будешь действительно богатым человеком и получишь возможность купить тот дом, о котором ты мечтаешь.

– Нет, господа, вы уж работайте без меня, а я ни помогать вам не стану, ни денег не возьму. У меня уже имеется достаточная сумма, не хватает нескольких десятков дукатов на расходы; ну да я продам что-нибудь…

– Да ты спятил, что ли? С чего бы это?

– А с того, что я сегодня же вечером убегу из этого дома. Ну вас совсем. Опять затеяли дело, которое вам даром не обойдется.

– Откуда ты взял это? С чего ты вдруг стал сомневаться?

– Агент сообщил мне два неприятных факта: проклятый Лахнер и его товарищи поймали какого-то шпиона; затем тот же Лахнер подстерег молодого Ридезеля и заставил его драться на дуэли; Ридезель убит. Что, если Лахнер вырвал у умиравшего какие-нибудь признания?

Бонфлер покраснел от злости и тотчас же воскликнул:

– Я всегда говорил вам, Ример, что вы не доведете нас всех до добра своей страстью к рискованным интригам. Я тогда же говорил вам, что вы затеяли из ревности пошлый фарс. К чему было арестовывать студентов? У вас в руках имелось достаточно могущественное орудие, которое все равно заставило бы Неттхен выйти за вас замуж. Благодаря вам, Лахнер стал солдатом, наделал нам хлопот в прошлом, продолжает беспокоить и теперь. Вы, Ример, умный человек, а поступили, как дурак.

– Я не стану отвечать на ваши оскорбления, Бонфлер, потому что не время теперь сводить личные счеты. Отчитываться в своих действиях я тоже вам не обязан…

– Нет, обязаны! Раз мы мошенничаем вместе, так вы уже не можете действовать как самостоятельная единица.

– Да, но я не должен также жертвовать своим личным счастьем. Какой же смысл тогда пускаться на обман, раз с его помощью я не могу устроить свою личную жизнь?