Тим Уинтон: Хижина пастыря

Небо было черное, пустое – когда Гондон мне врезал, я и то больше звезд увидел. Сколько сейчас времени, интересно?

Пару часов назад я очнулся в магазине, в ящике с костями. Пришел в себя, очумелый, в груде скользких голяшек, фаланг и куриных скелетов. Не сразу понял, где я и как сюда попал. Правда, быстро сообразил. Где? На работе, ясное дело. Как загремел в ящик? Да как обычно. У старины Капитана зимой снега не выпросишь, но если появляется возможность ударить исподтишка, он тут как тут со своим подарочком, Санта долбаный.

В зале играло радио. Воняло лимонным моющим средством. Значит, мы уже закрылись. И теперь этот тупой хрен самостоятельно отмывает подносы и драит полы. Придурок. Весь день ругает, называет лентяем и бездельником, а потом устраивает мне полную нетрудоспособность, когда работы больше всего. Неудивительно, что он так преуспел в бизнесе.

Я выглянул из-за собственных коленок, попробовал встать на ноги. Господи, ну и пришлось же попотеть! Хорошая, думаю, была картинка. Джекси Клактон, крутой тип, от которого детвора разбегается по всей округе. Вот он неуклюже выбирается из груды жирных костей, точно пьяная муха. Обхохочешься. Но я таки смог. Вцепился в лавку. Оттолкнулся от забрызганной дерьмом стены. Застыл. Голова шла кругом. Я, наверное, напоминал аквариумную рыбку: хватал ртом воздух, таращил глаза на дверной проем, на тошнотворные липкие полоски для ловли насекомых. Оттуда, из-за перегородки, доносились звуки – шлепала швабра, гонялось пинками по полу ведро, пыхтел и хрипел Капитан, без остановки бубнил, что от меня никакой пользы, что уж он-то вобьет мне в башку парочку правил. Мысленно я уже исчез. Выскочил на улицу и сбежал незамеченным. На деле же я двигался, как в замедленном кино. А он мог войти в любую секунду, схватить меня за ухо и врезать раз-другой для разминки. Я приказал себе шевелиться, начал развязывать фартук и снимать дебильные мясницкие ботинки. Было непросто – с плывущей-то головой и сосисками вместо пальцев. Я все же справился, подхватил кеды, скейтборд и улизнул через черный ход.

Воздух оказался теплым, день почти закончился. Я вгляделся в тени на улице, прищурился и чуть не взвыл от боли. Потрогал лицо – раздутое и будто лезвиями утыканное. Вроде следовало радоваться, что я удрал, только идти было некуда. Хотелось одного – лечь в кровать и приложить к лицу мешочек с горохом. Но возвращаться домой опасно, пока Гондон не накачается под завязку. А на это нужно время. Весь день он работал пьяным, нормальное состояние. Однако, чтобы упиться вусмерть, ему требовалась пара-тройка часов напряженного отдыха. Сперва Капитан Гондон заседал на толчке, потом принимал душ, хотя и не всегда. Сдирал повязку с глаза и разгуливал в одних трусах. Пустая глазница походила на кошачью задницу. Гондон вынимал из холодильника двухлитровую бутылку колы, выливал половину в раковину и опять наполнял до верха, но уже бандабергским ромом.

Домой нельзя, пока Гондон не вылакает свое лекарство. Потом побродит немножко вокруг. Поищет себе место то там, то здесь. В сарае. Во дворе, который выходит на огороженные поля и железнодорожные пути. Обычно Кэп оседал в большом кресле-реклайнере перед теликом и вырубался, с включенным светом и не задернутыми занавесками. Храпел так, что стекла дребезжали. Подсказывал – пора действовать. Уже можно подкрасться ближе. Постоять снаружи в темноте. Внимательно понаблюдать в окно за Гондоном. Убедиться, что он и правда в отключке. Войти через черный ход. Похозяйничать в кухне, пока есть возможность. И быстро нырнуть в свою комнату. Запереть дверь, придвинуть к ней письменный стол. И дать Гондону выспаться. Завтра будет новый день. Очередной паршивый и убогий день, и так раз за разом. А пока идти некуда, только на футбольный стадион.

Потому я тут и прятался, как девчонка. В придорожной закусочной или в пабе можно было нарваться на проблемы, оставалось отсиживаться под трибуной. Такие дела. Я вдохнул свежего воздуха и залез обратно под балки, туда, где валялись коробки из-под чипсов, старые презервативы и жестяные банки из-под бурбона «Джим Бим».

Я ждал до темноты. Потом еще пару часов. Не смотрел в телефон, чтобы узнать время или проверить сообщения, не рисковал: свет – предатель, это усваиваешь с первого раза. Нужно просто терпеть и держаться.

Мысленно я видел, как Гондон вливает в себя дозу за дозой, будто участвует в идиотском состязании – кто быстрее всех в городе напьется в стельку. Сид Клактон, чемпион мира по бандабергскому рому. Капитан Гондон, главный мясник, специалист по сбитым на дороге животным и птицам, самый пьяный человек на свете. Гордость Монктона, великий герой! Я представлял, как этот засранец поджаривает себе сосиски на сковородке и орет на телик. Недоумки, заткнитесь, что за уродливая девка, полная хрень. Без остановки. Не обязательно быть там, чтобы слышать. Я сидел и думал – вот бы все оказалось ядом. Ром, пиво, мясо, проклятый воздух, который с храпом вдыхает Гондон. Вот бы он сдох и оставил меня в покое. Если Бог существует, пусть в кои-то веки поступит справедливо и убьет этого мудака раз и навсегда. Ведь любому человеку нужно лишь одно – чувствовать себя в безопасности. Покой – вот все, о чем я мечтаю.