Лоран Гунель - Человек, который хотел быть счастливым

В этот момент я как раз доел сласти и почувствовал, какие липкие у меня пальцы. Я мучился сомнениями, облизать их или вытереть об циновку. Не решаясь сделать ни то ни другое, я замер, стараясь ни к чему не прикасаться. Очевидно, я как раз убеждал себя в том, что не способен есть так, как это принято на Бали.

– Завтра вы придете, и мы познакомимся с другими предрассудками, которые мешают вам быть счастливым, – спокойно сказал старик.

– Я не знал, что приду завтра.

– Только не говорите, что комплексы по поводу фигуры – это единственное, что вас мучает. Уверен, у вас есть гораздо более серьезные проблемы. Попытаемся вместе решить их.

– Звучит сурово!

– Если говорить людям только то, что они хотят услышать, они не будут развиваться, – улыбнулся старик.

– Знаете, я думал, вы целитель и лечите только телесные недуги.

– На Западе вы привыкли разделять тело и душу. Мы же считаем, что они неразрывно связаны и образуют единое целое. Посмотрим, может, мы еще поговорим об этом.

– Последний вопрос. Мне будет спокойнее, если мы сразу решим его, хоть мне и неловко говорить на эту тему. Сколько я вам должен за помощь, за то время, что вы тратите на меня?

Он внимательно посмотрел на меня и проговорил:

– Я знаю, что в силу своей профессии вы тоже несете знания людям. Пообещайте поделиться с другими тем, что узнаете от меня. Этого будет достаточно.

– Обещаю.

Уходя, я все же положил немного денег в коробочку на этажерке.

– Это за то, что вы осмотрели мои пальцы ног.

Дорога до Убуда оказалась потрясающе красивой. Я не заметил этого по пути туда, занятый мыслью о том, как найти нужную деревню. Теперь же я любовался извилистым шоссе, которое пересекало небольшие поля, окаймленные дикими бананами и кое-где прорезанные ручьями. Эта холмистая местность в центре острова известна своим изменчивым климатом: солнце здесь то и дело сменяется теплым дождем, после которого в воздухе разливается одуряющий аромат трав. В таких условиях роскошная тропическая растительность чувствует себя как нельзя лучше.

На одном из поворотов в нескольких метрах от дороги показались силуэты трех балийцев лет двадцати-тридцати, очень стройных и… абсолютно голых. Их внезапное появление стало для меня полной неожиданностью. Я даже не догадывался, что в культуре этой страны стыдливость играет такую незначительную роль. Хотя, может, они только что искупались после тяжелого трудового дня? Как бы то ни было, троица спокойно шла по краю поля. Мы поравнялись, и наши взгляды пересеклись, но я так до конца и не понял выражения их лиц. Смутились ли они, увидев машину на этой обычно пустынной дороге? Заметили ли, как меня удивила их нагота?

Я поехал дальше. Чем ближе к Убуду, тем чаще попадались небольшие деревни. Судя по домам, здесь жили довольно бедные люди, но улицы были чистыми, ухоженными и утопали в цветах. Перед каждой дверью на земле лежали обязательные подношения божествам, регулярно обновляющиеся в течение дня: цветы и несколько блюд на переплетенных кусках банановых листьев.

На Бали жизнь людей протекает в области сакрального. Их религия не привязана к исполнению ритуалов в определенные часы или дни недели – они пребывают в постоянном контакте с богами. Балийцы словно пропитаны своей верой, она присутствует в них постоянно. Всегда спокойные, мягкие, улыбчивые – очевидно, это самый славный народ на Земле, не считая жителей Маврикия. Эти люди всегда в хорошем расположении духа; кажется, ничто не может вывести их из себя. Они спокойно принимают все, что судьба посылает им.

Все, кто приезжает на Бали, ощущают себя словно в раю. Думаю, они весьма удивятся, узнав, что такого слова в балийском языке нет. Для местных рай – естественная среда обитания, поэтому логично, что у них нет для этого специального термина, так же как у рыб вряд ли есть слово, обозначающее воду, в которой они проводят жизнь.

Я вспомнил встречу с целителем и понял, что до сих пор нахожусь под впечатлением от беседы. Этот человек обладал особой аурой, от него исходила удивительная энергия. Меня взволновало то, что́ он открыл мне, хотя, честно говоря, некоторые мысли привели в замешательство. И потом, я даже представить себе не мог, что однажды буду сидеть в хижине на другом конце света и слушать рассуждения балийского мудреца о попке и груди Николь Кидман.

Выехав из Убуда, я свернул на восток, направляясь домой. День оказался эмоционально насыщенным, и я мечтал побыть один, чтобы «переварить» впечатления. Меньше чем за час я доехал до крошечной рыбацкой деревни, где снимал бунгало на красивом диком пляже с серым песком. К счастью, туристы предпочитают селиться на юге острова, где протянулась полоса пляжей с белым песком, поэтому «до́ма» мне редко встречались западные лица. Разве что чета голландцев, остановившихся неподалеку, – вот, пожалуй, и все. Это были довольно приятные люди, и потом, мы редко пересекались. Мое бунгало принадлежало семье, жившей в отдалении от моря. Я снял его на месяц за очень скромную для приезжего, но внушительную для них сумму, что весьма обрадовало меня: люблю, когда всем хорошо. Утром на пляже было абсолютно пусто, а во второй половине дня сюда приходили играть несколько деревенских детей. Мой покой нарушали только рыбаки: иногда в пять утра я слышал, как они выходят в море в своих пирогах. Однажды я даже увязался с ними, хотя из-за языкового барьера было довольно сложно объяснить, чего я хочу, и получить согласие.