Уинстон Грэм - Росс Полдарк

С рыбой, дичью и мясными блюдами было покончено, и Чарльз распорядился подавать десерт. На протяжении всего обеда хозяина пучило, и он пускал газы, что немало смущало женскую половину гостей.

После сытной трапезы всех разморило.

– Будь я проклят, – произнес Чарльз в наступившей тишине, – но я не понимаю, почему бы вам, голубки, не пожениться прямо завтра. К чему ждать целый месяц? – Он рыгнул и продолжил: – Что вам мешает? Или боитесь передумать?

– Я бы с радостью последовал твоему совету, – сказал Фрэнсис. – Но ведь надо спросить еще и Элизабет.

– Месяц – не такой большой срок, – заметила миссис Чиновет, поигрывая медальоном на украшенном кружевами корсаже платья. Если бы не длинный тонкий нос, она была бы весьма привлекательной женщиной. Этот ее недостаток невольно бросался в глаза при знакомстве с миссис Чиновет. – Я и сама-то еще не готова, а чего уж ожидать от бедной девочки? На свадьбе дочери будто бы заново переживаешь свою собственную. Но нам, конечно, стоило бы готовиться к торжеству поэнергичнее. – Миссис Чиновет мельком глянула на мужа.

– О чем она там говорит? – поинтересовалась тетя Агата.

– Ах вот оно что! – сказал Чарльз Полдарк. – Что ж, коль наши дети терпят, то потерпим и мы. Предлагаю тост. За счастливую пару!

– Отец, ты уже трижды провозглашал этот тост, – попытался возразить Фрэнсис.

– Ну и что? Где три, там и четыре.

– Но не могу же я постоянно пить сам за себя.

– Помолчи, сынок! Это не важно.

Все посмеялись и выпили за счастливую пару, а когда бокалы со звоном поставили на стол, внесли свечи. После тоста Чарльза миссис Табб, экономка, подала на стол яблочные пироги, кекс с изюмом и желе.

– Приступим. – Хозяин взмахнул ножом и вилкой над самым крупным пирогом. – Надеюсь, на вкус он ничуть не хуже, чем на вид. А где крем? Ах вот он. Верити, дорогая, положи-ка мне крема.

– Я прошу прощения, – подала голос Элизабет. – Но я просто не могу больше съесть ни кусочка.

Элизабет Чиновет была стройной, даже худенькой (ее матушка и в юности не была столь изящной), а лицо девушки отличалось безупречной красотой. Желтое пламя свечей отогнало полумрак к потолку с балочным перекрытием, и чистая белизна кожи Элизабет стала особенно выразительной на фоне высокой спинки стула из темного дерева.

– Глупости, дитя мое, – заявил Чарльз. – Ты худенькая и бледная, как привидение. Поешь, здоровый румянец тебе не помешает.

– Но я действительно…

– Дорогой мистер Полдарк, вы не смотрите, что Элизабет с виду такая хрупкая, вы даже не представляете, какой она может быть упрямой, – жеманно сказала миссис Чиновет. – Я двадцать лет пыталась приучить ее как следует есть, но она отказывается даже от самых изысканных блюд. Может, вам, Фрэнсис, удастся ее перевоспитать.

– Мне очень нравится ваша дочь такой, какая она есть, – ответил Фрэнсис.

– Да-да, конечно, – поддержал его отец. – Но поесть-то немного можно. Черт возьми, это же еще никому не навредило. Жена должна быть сильной и здоровой.

– О, на самом деле она очень сильная, – поспешила заверить хозяина Тренвит-Хауса миссис Чиновет. – Вы даже удивитесь насколько. Это все порода. Я ведь в девичестве тоже была тоненькой, да, Джонатан?

– Да, моя птичка, – поддакнул муж.

– Вы только послушайте, ветер-то как разгулялся! – вклинилась в беседу тетя Агата, отщипывая по кусочку свой пирог.

– Вот чего я никак не могу понять, мистер Полдарк, – сказал доктор Чоук, – так это того, каким образом ваша тетя, хоть и совсем глухая, чутко реагирует на звуки природы.

– Думаю, в половине случаев она их просто выдумывает.

– Ничего я не выдумываю! – возмутилась тетя Агата. – Чарльз, что ты себе позволяешь?

– Вроде бы кто-то в дверь постучал? – встрепенулась Верити.

Но миссис Табб ничего похожего на стук не услышала, а ее мужа в зале не было. Пламя свечей дрогнуло на сквозняке; шторы из красного дамаста на высоких окнах качнулись, будто кто-то хотел отодвинуть их в сторону.

– Вы кого-то ждете, милая? – поинтересовалась миссис Чиновет.

Верити ничуть не смутилась. Невысокая, темноволосая, с желтоватой кожей и большим, как у всех Полдарков, ртом, она, в отличие от брата, не могла похвастаться красивой внешностью.

– Это, наверное, дверь в хлеву, – предположил Чарльз и отпил добрый глоток портвейна. – Табб еще вчера должен был посмотреть, что там с ней такое, но поехал со мной в Сент-Анн. А молодой Бартл совсем обленился. Надо бы его высечь.