Уинстон Грэм - Росс Полдарк

– Хорошо…

Росс со смешанными чувствами наблюдал за тем, как Демельза подошла к арфе и села на место Элизабет. Демельза не умела извлекать звуки из этого инструмента, но чутье подсказывало ей, что надо сесть именно так.

Все остальные собрались в круг и таким образом избавили ее от необходимости стоять, не зная, куда деть руки. Вот только каких-то десять минут назад все гости были в приподнятом настроении и даже были готовы ей подпевать. Но искусная игра Элизабет изменила атмосферу в гостиной. Пение Демельзы определенно должно было вызвать у слушателей разочарование. Все сразу заметят, что это просто небо и земля.

Демельза устроилась поудобнее, расправила плечи и тронула пальцем струну. Звук получился приятный, и это придало ей уверенности. Демельза была прямой противоположностью Элизабет. Сияющий нимб исчез, его место заняла земная корона.

Демельза взглянула на Росса. В ее глазах заплясали лукавые искорки, и она запела.

Она пела чуть хрипловатым голосом, почти контральто, только на ноту ниже, но не стремилась покорить слушателей его богатым звучанием. В исполнении Демельзы песня была посланием, которое она искренне хотела донести до каждого, кто ее слушал.

Слушатели молчали, и Демельза кашлянула, давая понять, что ее выступление закончилось. Все начали выражать свое одобрение: кто-то из вежливости, а кто-то вполне искренне.

– Прелестно, – чуть приоткрыв глаза, произнес Фрэнсис.

Тренеглос шумно выдохнул.

– Мне понравилось, – сказал он. – Ей-богу, очень понравилось.

– А я так боялась, что вам не понравится, – игриво ответила Демельза. – Ей-богу, очень боялась.

– Весьма остроумный ответ, – заметил Тренеглос, он только сейчас начал понимать, почему Росс решился вызвать неодобрение общества, женившись на судомойке. – У вас есть еще в запасе?

– Песни или ответы? – спросила Демельза.

– Никогда прежде не слышала эту песенку. Она меня очаровала, – призналась Элизабет.

– Я о песнях, милая, – сказал Тренеглос и приосанился. – Уверен, остроумных ответов у вас в достатке.

– Джон, – вмешалась его жена. – Нам пора.

– Но мне здесь хорошо. Верити, благодарю. Фрэнсис, портвейн просто великолепный. Ты где его покупал?

– У Тренкромов. Но мне показалось, что на этот раз он не так хорош. Думаю сменить поставщика вина.

– Я на днях закупил неплохого портвейна, – сказал Джордж. – Правда, пришлось оплатить налог, и вся партия обошлась мне почти в три гинеи за тринадцать кварт.

Фрэнсис насмешливо приподнял одну бровь. Джордж был хорошим другом и невзыскательным кредитором, но никогда не мог удержаться от того, чтобы не упомянуть в разговоре, сколько он потратил на ту или иную сделку. Пожалуй, это было единственным, что выдавало его происхождение.

– Элизабет, а как вы управляетесь с прислугой? – нараспев спросила Рут. – Мне так приходится несладко. Матушка сегодня утром пожаловалась, что слуги сейчас совсем от рук отбились. Говорит, нынешняя молодежь только и думает, как бы возвыситься над своим положением.

Но ее перебила Верити.

– Прошу тебя, Демельза, спой нам еще одну песню, – попросила она. – Ту, которую ты любила напевать, когда я у вас гостила. Помнишь? Песня рыбака.

– Мне все такие нравятся, – сказал Джон. – Черт меня подери, я и не подозревал, что мы окажемся в компании столь одаренных дам.

Демельза осушила наполненный кем-то бокал, пробежалась пальцами по струнам и тихо сказала:

– У меня есть еще одна песня.

Она посмотрела из-под опущенных ресниц на Росса, потом на Тренеглоса. От выпитого вина глаза у нее заблестели.

И она запела, тихим, но при этом очень ясным голосом: