Уинстон Грэм - Росс Полдарк

– У нас с тобой много общего, – заметил Росс.

– Когда-то я тоже так думал. – Фрэнсис немного помолчал и спросил: – Ты говоришь о чувствах или об обстоятельствах?

– О чувствах. Очевидно, что в обстоятельствах ты ушел далеко вперед. Этот дом и наследство наших предков. Жена, которую, если можно так выразиться, мы оба выбрали. Деньги, которые можно просаживать за карточным столом и на петушиных боях, сын и наследник…

– Перестань, – перебил его кузен, – или я сейчас расплачусь от зависти к собственной судьбе.

– Я и мысли не допускал, что все это может оказаться под угрозой.

Фрэнсис поморщился и опустил кружку.

– Да брось. Нет никакой угрозы. Люди в своем неведении любят судить других. Со стороны все воспринимается иначе…

– Вот как? Тогда просвети меня.

Фрэнсис несколько секунд молча смотрел на Росса.

– Хочешь, чтобы я в канун Рождества излил тебе душу? Поверь, все мои неприятности покажутся тебе самыми обыденными. С тем же успехом можно послушать, как тетушка Агата жалуется на больные почки. Допивай, дружище, лучше опрокинем еще по одной.

– Спасибо. Сказать по чести, Фрэнсис… – начал Росс.

– «Сказать по чести», – передразнил его Фрэнсис, – это все, что ты можешь сказать Росс? Любимая жена, красивая, как ангел, возможно, даже скорее ангел, чем земная женщина. Дом наших предков, увешанный их любопытнейшими портретами… О да, я видел, как Демельза разглядывала эти портреты с открытым ртом. Красивый сын, который воспитывается подобающим образом: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле». И наконец, деньги, чтобы просаживать их за карточным столом и на петушиных боях. Просаживать. Мне нравится это словечко. Очень выразительное. Сразу в голове возникает картинка, как принц Уэльский проигрывает пару тысяч гиней в закрытом клубе «Уайтс».

– Все в мире относительно, – спокойно заметил Росс. – Если сельский сквайр просадит пятьдесят гиней, то для него это равносильно проигрышу наследника короля Георга в две тысячи.

Фрэнсис рассмеялся.

– Ты судишь по собственному опыту. Я и запамятовал. Ты так давно остепенился, что я уже стал забывать, каким ты был в прошлом.

– Это правда, – кивнул Росс. – Но позволь заметить, что нам угрожает куда большая опасность, За нами не стоит благожелательно настроенный парламент, готовый оплатить сто шестьдесят тысяч наших долгов или выделять по десять тысяч в год на капризы наших любовниц.

– Ты, как я погляжу, хорошо информирован о жизни при дворе.

– Новости быстро разлетаются, касаются они принца или сельского сквайра.

Фрэнсис покраснел.

– Что ты хочешь этим сказать?

Росс поднял свою кружку.

– Только то, что этот напиток отлично согревает.

– Возможно, ты будешь разочарован, – сказал Фрэнсис, – но меня не интересуют сплетни, которые измышляют старухи на лавочках. Я спокойно двигаюсь своей дорогой, а они пусть исходят злобой, если им так нравится. Никто из нас не защищен от злых языков. Взять хоть тебя, Росс.

– Ты меня неправильно понял. Меня не волнуют сплетни и выдумки праздных старух. Но в долговой тюрьме сыро и жутко воняет. Неплохо бы тебе об этом задуматься, пока еще не поздно.

Фрэнсис, прежде чем продолжить разговор, раскурил длинную трубку, бросил уголек обратно в камин и отложил щипцы в сторону.

– Элизабет, наверное, поведала тебе целую историю?

– Да эту историю уже знает вся округа.

– Я смотрю, люди знают о моих делах больше моего. Не подскажешь, какое мне следует принять решение? Может, стать методистом и таким образом спасти свою грешную душу?

– Мой дорогой друг, – сказал Росс, – я люблю тебя, и мне не безразлично твое благополучие. Но как бы я к тебе ни относился, ты и без моей помощи найдешь кратчайшую дорогу в ад. Фортуна может подарить человеку земли и семью, но мозгов она тебе не подарит. Если хочешь потерять все, что имеешь, – вперед, и будь проклят.

Фрэнсис некоторое время скептически смотрел на Росса, потом опустил трубку и похлопал его по плечу.

– Речь настоящего Полдарка. Мы никогда не были примерной семейкой. Давай разругаемся и проклянем друг друга, но только сделаем это все любя. А потом напьемся. Ты и я, и к черту всех кредиторов!

Росс взял свою пустую кружку и мрачно посмотрел на донышко. Фрэнсис тут же откликнулся на этот немой вопрос. Разочарование, из какого бы источника оно ни исходило, ожесточило Фрэнсиса, но оно не затронуло глубинной сущности человека, которого Росс знал и любил.