Array Коллектив авторов - Энергия. Трансформации силы, метаморфозы понятия

В то же время модернизм адаптирует понятие энергии для разработки дерегулирующих поэтических приемов: в языковых лабораториях авангарда проводятся эксперименты над взрывчатыми зарядами слов, когда, по формулировке Маринетти, детонируют «трубы предложения», «клапаны пунктуации» и «регулировочные болты прилагательных» 18 18 Marinetti F. T. Zerstörung der Syntax – Drahtlose Phantasie – Befreite Worte [1913] // Asholt W. е. a. (Hg.) Manifeste und Proklamationen der europäischen Avantgarde (1909–1938). Stuttgart, 1995. S. 41. . Борис Томашевский переносит вопрос ритма в плоскость «распределения экспираторной энергии в пределах единой волны – стиха» 19 19 Томашевский Б. Пятистопный ямб Пушкина [1919] // Томашевский Б. Очерки по поэтике Пушкина. Берлин: Эпоха, 1923. . В 1922 году Георг Кайзер также провозглашает, что «форма энергии – поэзия» 20 20 Kaiser G. Der kommende Mensch oder Dichtung und Energie [1922] // Kaiser G. Werke. Bd. 4 / Huder W. (Hg.). Frankfurt/M., 1971. S. 570. , и почти одновременно проекционисты, группирующиеся вокруг Соломона Никритина, объявляют, что искусство сопоставимо с передатчиком, излучающим энергию. После того как у русских формалистов само различение между языком повседневной коммуникации и поэтическим языком искусства начинает рассматриваться через противопоставление закона «экономии душевных сил» (сформулированного позитивистской психологией Герберта Спенсера и Рихарда Авенариуса) и закона траты дополнительный усилий 21 21 Шкловский В. Искусство как прием [1917] // Шкловский В. О теории прозы. М., 1929. С. 10–11. , а литературные жанры рассматриваются в качестве «энергетических величин», конструкция каждого из которых требует разных энергетических затрат 22 22 «Понятие „величины“ есть вначале понятие энергетическое: мы склонны называть „большою формою“ ту, на конструирование которой затрачиваем больше энергии» – Тынянов Ю. Литературный факт [1924] // Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 256. , а пражские структуралисты начинают говорить об «энергетике структуры» 23 23 Mukařovský J. Der Strukturalismus in der Ästhetik und in der Literaturwissenschaft // Mukařovský J. Kapitel aus der Poetik. Frankfurt/M., 1967. S. 11. , энергия утверждается как основной принцип искусства. Так же смотрел проблему и Эзра Паунд: «Не исключено, что главное в искусстве – это своего рода энергия, что-то похожее на электричество или радиоактивность, некая сила, пропитывающая, спаивающая, объединяющая» (1914) 24 24 Pound E. The Serious Artist [1913] // The New Freewoman. 1913. Vol. 1. № 10. Р. 194–195. .

Конечно, стремление Оствальда подчинить второму закону термодинамики весь процесс цивилизации и его отдельные сферы труда, науки, социальности, эстетики и экономики – ход столь же редукционистский, сколь и типичный для своего времени. Вместе с тем подход Оствальда в высшей мере репрезентативен для истории понятия «энергии», имеющего тенденцию встраиваться в самые разные дисциплины, так что в рамках психоанализа в той же мере может быть обоснован закон сохранения энергии либидо, как в нарративной теории повествования могут рассматриваться с точки зрения производства энергетических избытков или, напротив, экономии энергии. В результате этих адаптаций происходит развитие не столько энергетического монизма, сколько энергетического плюрализма. В свою очередь, последний не столько сводит все области знания, искусство и медиа к физическому понятию «энергии», сколько приводит к его многократному расширению. Так возникает тесное слияние понятий энергии, силы, динамики, влечения, воли.

В середине XX века в той части антропологической теории, которая применяла эволюционистские и неоэволюционистские подходы к описанию процессов социокультурного развития, стали возникать концепции, напрямую увязывающие объемы производимой и потребляемой энергии с типом социальной организации, культурными доминантами и ценностными ориентирами. Во многом эти концепции опирались на идеи Вильгельма Оствальда, считавшего, что «история цивилизации есть история все большего контроля человека над энергией» 25 25 Ostwald W. The Modern Theory of Energetics // The Monist. 1907. Vol. XVII. № 4. Р. 515. . Отталкиваясь от этого тезиса, американский антрополог Лесли Уайт предложил формулу, согласно которой ход истории может быть сведен к простому уравнению: C = E × T, где С – культура, Е – энергия, а Т – техника 26 26 White L. The Science of Culture: a Study of Man and Civilization. New York, 1949. P. 142. . Согласно этой аналитической оптике, человек и окружающий его мир представляют собой динамические системы, функционирование которых связано с затратами энергии, – при этом культура есть не что иное, как совокупность технологий извлечения, преобразования и использования энергии. Эволюция культуры – это движение в сторону все большей организации, дифференциации структуры, повышения уровня интеграции и увеличения концентрации энергии (не сложно заметить, что общий оствальдовский исток, стоящий за «культурологией» Уайта 27 27 А именно он впервые ввел термин cultorology для обозначения особой науки о культуре. и «тектологией» Богданова, породил очень сходные системы представлений). Культура «развивается по мере того, как увеличивается количество энергии, потребляемое в год на душу населения, либо по мере роста эффективности орудий труда, при помощи которых используется энергия» 28 28 Уайт Л. Энергия и эволюция культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб., 1997. С. 444. . Чуть раньше тот же принцип был положен в основу типологии этапов технологического развития (уровень извлекаемой энергии коррелирует с параметрами отношений между техникой, природой и человеком), который предложил американский историк и философ техники Льюис Мамфорд 29 29 Mumford L. Technics and Civilization. London, 1934. P. 109–110. . И хотя в последнее время столь последовательный эволюционистский детерминизм утратил прежнюю влиятельность, появляются все новые и новые попытки обосновать его, опираясь на новые данные биологии, антропологии, археологии и истории. Одним из наиболее громких примеров таких попыток стала книга американского археолога и антрополога Йэна Морриса 30 30 Morris I. Foragers, Farmers, and Fossil Fuels. How Human Values Evolve. Princeton; Oxford, 2015. . С его точки зрения, развивающей и усиливающей концепцию Уайта: методы извлечения энергии определяют численность и плотность населения, которые, в свою очередь, служат главным фактором, диктующим оптимальные формы социальной организации, вследствие чего одни наборы ценностей становятся более успешными и привлекательными по сравнению с другими 31 31 Моррис Й. Собиратели, земледельцы и ископаемое топливо. Как изменяются человеческие ценности. М., 2017. С. 252–270. . Иными словами, от способа получения необходимой для жизни энергии (собирательство, земледелие, использование ископаемого топлива) зависят не только форма социальной организации, но и этические координаты. Выдвигаемый исследователем тезис «Моральные требования склоняются перед энергетическими потребностями, а в обществах, извлекающих от 10 тыс. ккал энергии на человека в день, одним из самых важных требований является признание политического и экономического неравенства» 32 32 Там же. С. 163. – может показаться радикально редукционистским, но, как бы к нему ни относиться, Моррис обосновывает четкую взаимосвязь между способом получения необходимой для жизни энергии, ее объемом, характером общественной организации и базовыми ценностями (прежде всего, отношением к неравенству и насилию), обеспечивающими устойчивое воспроизводство данной социальной формации.