Шейла Хети - Каким быть человеку?

У женщин есть следующее преимущество: среди нас еще не очень много примеров тех, кого называют гениями. Я вполне могла бы быть гением. Идеального образца гениального женского ума не существует. С мужчинами-то всё вполне ясно. Поэтому они всегда стараются себя нахваливать. Мне смешно, когда они не объясняют, что имеют в виду, надеясь, что их станут вечно изучать в университетах. Я имею в виду тебя, Марк З., и тебя, Кристиан Б. Продолжайте нести свое псевдогениальное фуфло, пока я делаю минеты на небесах.

Мои предки взяли все свои пожитки, то есть ничего, оставили рабский быт и последовали за Моисеем в пустыню на поиски земли обетованной. Сорок лет они блуждали по горячим пескам. Ночью отдыхали где придется, у подножий дюн, нанесенных ветром. Поутру они брали горстку муки из мешков, смачивали ее слюной и вымешивали гладкое тесто, а затем снова, сгорбленные, отправлялись в путь через пески, неся тесто на спине. Тесто впитывало соль их пота и затвердевало на солнце, служа потом обедом. Некоторые плоско его раскатывали, и так появилась маца. А другие скатывали тесто в трубочку и скрепляли концы, и так появились бейглы.

Долгие годы я делала опечатку в слове душевный и писала его как дешевный . Это моя единственная постоянная опечатка. Как-то раз я познакомилась во Франции с девушкой, и она сказала: «Не расстраивайся! Может, это вовсе не значит, что у тебя дешевая душа! – Я грустно уставилась в свое пиво. – Скорее, у тебя нет души на продажу».

Мы ели в индийском ресторане. Неподалеку от нас сидел англичанин, и он аж просветлел. Он сказал: «Как приятно услышать здесь английскую речь! Я английского не слышал уже несколько недель». Мы старались не улыбаться, потому что по моему опыту стоит лишь улыбнуться мужчине, как он примется с двойным усердием надоедать и зря тратить ваше время.

Я неделю думала о том, что сказала эта девушка. И решила подступиться к задаче, которую так давно откладывала, слишком долго рассчитывая, что проблема сама собой разрешится со временем, без моего участия, глубоко в душе осознавая, что я ее избегаю, пытаясь залатать себя восхищением, которое испытываю к чертам окружающих – всех, кроме себя самой. Я строго себе сказала: «Хватит задавать вопросы про других. Пришло время залезть в кокон и начать прясть свою душу». Но по возвращении в город план как-то забылся, и вместо этого я просто каждый вечер проводила с друзьями, совсем как до отъезда в Европу.

Джен, девушке, которая пыталась меня утешить, перевалило за тридцать. Она была знакомой знакомых – американка, живущая в Париже, которая дружелюбно приютила меня у себя на несколько ночей. Джен проводила фокус-группы для больших корпораций, включая Армию Соединенных Штатов, которая обратилась к ней за помощью с рекламой призыва на службу. Джен испытывала некоторые нравственные сомнения по этому поводу, но еще больше она беспокоилась о своем молодом человеке, который вдруг почему-то стал игнорировать ее. Это оказалось ее основным переживанием, когда я у нее гостила, – ведь оно было наиболее эмоциональным.

Есть люди, которым повезло – они непохожи на Маугли, и именно они сообщают движение нашей планете. Благодаря им продолжает существовать мир, в котором остальным можно вдоволь напереживаться, каким человеком им следует быть. Я всё читала, я знаю, что пишут в таких книгах: «Будь собой, только лучшей версией себя, во всех отношениях!» Вчера Марго рассказала мне историю о себе в младенчестве, которую часто пересказывает ее мама. Марго очень поздно заговорила, и все думали, что она несколько глуповата. У мамы Марго была подруга, которая серьезно поехала на всех этих книгах по самопомощи и всевозможных кассетах о способах самосовершенствования. Однажды она рассказала маме Марго о технике, согласно которой в любой непростой жизненной ситуации надо вскинуть руки и сказать: «Да какая разница!» В тот же вечер, когда родители Марго, ее сестра, немногим старше ее, и сама Марго, сидевшая на высоком детском стульчике, ужинали, ее сестра пролила молоко и стакан разлетелся осколками по всему столу. Мама начала кричать, сестра плакать. Затем с высокого стульчика до них донесся голосок Марго: «Да какая разница!»

Вы меня, конечно, извините, но я счастлива, что она моя лучшая подруга. Если бы ребенком я знала, что где-то в Америке другой ребенок вскидывает руки и первыми своими словами утверждает: «Да какая разница!» – и, более того, что в один прекрасный день этот ребенок станет моей лучшей подругой, я бы выдохнула и расслабилась, а потом беспечно жила бы себе все последующие 23 года.