Адам Сильвера - Скорее счастлив, чем нет

Мы с Бренданом стараемся не отставать от А-Я-Психа. Он бежит в гараж. Мы наверняка наткнемся там на Дэйва Тощего, он всегда прячется под машинами (это могло плохо кончиться… минимум раза два). А-Я-Псих – главный фанат «Дикой охоты». Когда ему в очередной раз станет скучно, он, пожалуй, кого-нибудь покалечит, зато он всегда придумывает самые классные укрытия. Например, он первый обнаружил, что через окно в коридоре третьего этажа сто тридцать пятого дома можно выйти на крышу, куда мы закидываем сдувшиеся мячи, бутылки и банки от газировки. А еще он однажды додумался вскочить на крышу едущего мимо «ниссана», чтобы не попасться сразу шести охотникам. Этот подвиг никто так и не рискнул повторить. И – я не шучу! – его тоже зовут Дэйв. Кличку А-Я-Псих он дал себе сам, потому что постоянно творит всякую безумную дичь, а однажды по приколу обрезал раненой птице крылья. Нам повезло, что он наш друг.

Тимберленды А-Я-Психа не мешают ему бежать, но громко стучат; не понимаю, как они его ни разу не выдали.

– Не бежать за Психом, – кричит на бегу А-Я-Псих. – А то Психа поймают.

– Можно всем вместе спрятаться, – задыхаясь, выдавливаю я. Брендан отстает.

А-Я-Псих тормозит, но не для того, чтобы показать нам место для укрытия. Он закатывает глаза – видно только белки, – стучит себя кулаками в лицо и бежит на месте.

Попали. Он включил режим максимального разрушения. В таком состоянии он может спокойно взвалить кого-нибудь на плечо и шмякнуть о стену, о машину и что там еще под руку попадется.

– Да не идем мы за тобой, не идем! – успокаиваю его я.

Мы обегаем его и уносим ноги. Он стоит не оборачиваясь. Знает, что нам еще жить хочется.

– Психопат хренов, – выдыхает Брендан. Мы обежали гараж и влетели в сто пятьдесят пятый дом. Там мы забиваемся в бесхозную кладовку и наконец переводим дух. Пахнет грязной мокрой шваброй и резиновым вантузом. Брендан сплевывает в раковину, до краев наполненную желтоватой водой. – А теперь рассказывай, какие у Женевьев сиськи.

– Хрен тебе.

Шаги; мы скрючиваемся, прижавшись спинами к сломанному столу.

– Слабак, – шепчет Брендан, высовываясь из-за стола: не идет ли Деон или охранники? – Вот так и знал, Эй, что ты зассышь и сольешься.

– Угу, мечтай, – шепчу я в ответ. – Вообще-то было охрененно.

– Да уж. Слушай, ничего гейского, но я бы посмотрел порнуху с вами. На твою девчонку, конечно, пялился бы. Не на тебя, конечно.

– Лучше бы я этого не слышал, – шучу я.

– Че-е-ерт!

Я оборачиваюсь: чего это Брендан так орет? На нас несется Деон. Мы вскакиваем и бежим в разные стороны, чтобы кто-то один точно спасся. Будет хреново, если он схватит меня. Деон много лет играет в футбол, и, если он в меня вцепится, мне крышка (да, чтобы кто-то считался пойманным, надо сжать его в объятиях, пока не скажешь три раза: «Дикая охота, раз, два, три»). Деон делает ложный выпад в мою сторону и хватает Брендана. Я спасен.

Я бегу, громко стучит сердце. Перескакиваю ступеньки, толчком распахиваю дверь. Не хватает дыхания, но нельзя, чтобы меня поймали, – а то придется всю игру ломать голову, в какую дыру залез А-Я-Псих. Проще случайно наткнуться на йети со Святым Граалем в руках, честное слово. Я ныряю в проулок: можно спрятаться в мусорном баке… Не, нафиг-нафиг… Лучше за мусорным баком, конечно. Но ворота заперты.

С одной стороны, я довольно тощий, и мне достаточно приоткрыть ворота хотя бы на чуть-чуть, чтобы протиснуться.

С другой стороны, я слишком тощий, мне мышц не хватит это провернуть.

За моей спиной раздается свист. Я едва не припускаю к Уголку Трупов – мы его так зовем, потому что он будто создан, чтобы вдвоем загонять жертву. Но свистит не Деон и не Брендан. На обочине стоит какой-то незнакомый парень со светло-коричневой кожей и кустистыми бровями. Рядом с ним невысокая девушка с красными волосами, то ли злится, то ли грустит, то ли все сразу.

– Ты живой? – спрашивает меня парень.

– Ага, «Дикая охота», – тяжело дыша, говорю я. – По ходу, сейчас продую. – Я тяну и тяну ручку на себя, надеясь протиснуться, но так я только застряну. – Тупые ворота!

Бровастый что-то говорит девушке, отворачивается от нее и подходит ко мне. Она наконец уходит – с таким видом, как будто хочет кого-нибудь убить, – а он отпихивает меня в сторону и открывает ворота:

– Заходи.

– Круто, спасибо!

Я проскальзываю внутрь и прячусь за шлакоблоками; от мусорки идет волна вони раскаленного мусора, и я пытаюсь не задохнуться. Грохочут шаги: кто-то несется в нашу сторону. Я ничком лежу на земле, асфальт печет мне лицо и пахнет кипящей смолой.