– Мне правда пора домой.
Артур остановился у одного полотна.
– Взгляни.
Мари кивнула. Картина была в золотой раме, на ней было изображено море. С кораблем.
– Да нет, – повторил Артур. – Взгляни!
Море было синим, каким и должно быть море, оно раскинулось под безоблачным небом, на котором сияло огромное солнце. Вслед за кораблем летела стая чаек.
– Нет, – настаивал он. – По-настоящему взгляни!
Действительно, море было не таким уж и синим. На волнах пенились барашки, вода то темнела, то снова светлела. Да и у неба было множество оттенков. У линии горизонта оно, утопая в дымке, плавно переходило в море, а ближе к солнцу все расплывалось под толстым слоем белил. Если глядеть туда, то глаза начинали болеть. При этом это была всего лишь краска.
– Да, – подтвердил дедушка. – Именно так.
У корабля был длинный киль и пять труб, иллюминаторы блестели. На ветру трепетали гирлянды флажков, на палубах толпились люди, на корме возвышался на постаменте якорь. Впереди, в носовой части, стояло изваяние: громадные, искривленные часы, которые ей показывали на слайдах в школе, их нарисовал какой-то очень известный художник, только она не могла вспомнить, кто. Мари взглянула на крохотную этикетку на стене: «Переправа с дорогой скульптурой. Г. Ойленбёк, 1989».
Она подошла еще ближе, и все мгновенно растворилось. Не было больше ни человечков, ни флажков, ни якоря, ни косого циферблата – лишь несколько цветных точек на палубе корабля. В нескольких местах проглядывал холст, да и сам корабль был лишь средоточием штрихов и пятен. Куда же все подевалось?
Мари отступила на шаг назад, и все вновь сложилось в картину – корабль, иллюминаторы, люди, – хотя она только что своими глазами видела: их там не было. Она отошла еще на шаг, и теперь ей стало казаться, что картина пытается что-то ей сообщить – что-то, никак не связанное с изображенным на ней. Послание, скрытое в светлоте неба, в необъятности водной глади или в том, как корабль медленно уплывает вдаль.
– Фатум, – произнес Артур. – С большой буквы «Ф». Однако воля случая еще могущественней. Вдруг тебе достается судьба, которая вовсе не была тебе уготована. Чья-то случайная судьба. Все происходит стремительно. Но писать он умел. Помни об этом и никогда не забывай. Как он умел писать!
– Кто – он?
– Ивейн.
– Но ведь это не его картина.
Артур внимательно посмотрел на нее. Мари ждала, что дед скажет еще что-то, но он молчал.
– Можно, мы теперь пойдем домой? – спросила она.
– Да, – ответил он. – Вот теперь я отвезу тебя обратно.
Когда Мари и Маттиас подошли к дому причта, то вновь застали Эрика и Мартина в разгар ссоры. Ничего необычного в этом не было. Скорее, так бывало почти каждый раз.
– Какое счастье, что я съезжаю! – кричал Эрик.
– Я тебя не задерживаю. Мне тут фанатики не нужны. Как только можно предполагать…
– Что Бог творит чудеса?
– Бог не творит чудес! Стоит только задуматься, и не сможешь ответить на вопрос, почему в большинстве случаев никаких чудес не случается. Если он спас тебя, то почему не спас остальных? Ты что, важнее?
– Возможно.
– Ты шутишь, да? Ты что, и правда полагаешь, что Господь ниспослал финансовый кризис, чтобы избавить тебя от твоих проблем? Ты не просто так говоришь, ты на самом деле так считаешь?
– Ну а почему нет? Почему кризис не мог представлять собой мое спасение, где основания?
– Потому что ты не настолько важен!
– А вот, по всей видимости, настолько! Иначе бы ради меня…
– Все понятно, круг замкнулся.
– Вы же сами все время твердите: пути Господни неисповедимы. Вы сами нам постоянно внушаете, что невозможно предсказать, как он повернет судьбу человека.
– А как же Ивейн? Получается, он исчез, чтобы ты мог забрать его полотна и оплатить ими свои долги по процентам?
– Как ты можешь так говорить?!
– Это не я, это ты так говоришь.
– Я никогда такого не говорил!
– Это непосредственно следует из того, что ты…
– Мы были близнецами. Тебе этого не понять. Я – не только я, а он… Был не только собой. В каком-то смысле мы всегда были одним человеком. Это сложно объяснить.
– И вот так каждый день! – обратился Мартин к Мари. Министрант подал ему белую рубашку, в рукава которой он, отдуваясь, продевал руки. – Каждый день он повторяет мне, что Господь хранит весь мир и его в особенности. Каждый!
– Он отказывался крестить меня! – воскликнул Эрик. – Мне пришлось обратиться в другую общину! Мой собственный брат не желал меня крестить!
Читать дальше