Шейла Нортон - Чарли. Котенок, который спас жизнь

Вернувшись во двор к Большому и парням, я был так переполнен впечатлениями, что не удержался и рассказал им обо всем, что слышал.

– Хочешь сказать, что, пока мы спали, ты слонялся по улицам один? – мяукнул Большой. – Тебе что, жить надоело?

– Мне не спалось, – ответил я. – И потом, я же только слушал.

Сказал и подумал: а вдруг Большой учует, что от меня пахнет людьми? Что он скажет, узнав, что я к ним ластился?

– Чарли, – проворчал кот. – Сколько раз я тебе говорил, не подходи к людям, это слишком опасно. Даже сейчас, когда они стали добрее.

– Но ведь они же говорили обо мне! У них была газета с фотографией!

Большой взглянул на меня с жалостью.

– Чарли, послушай, что я тебе скажу: да, ты вел себя храбро. И, конечно, ты молодец. Вот только смотри, не потеряй голову от успеха. Не выдумывай ерунды, хвастунов у нас не любят.

– Я не хвастаюсь! – возразил я. – Я просто слышал, что они говорили.

– Да, мы уже поняли, что ты понимаешь по-человечьи. Вот только не надо нас убеждать, что у людей могли оказаться твои портреты. Это чушь, сказки какие-то!

Я понимал, что не могу ему ничего доказать. Во-первых, бродячие коты понятия не имели о телефонах и фотоаппаратах. Я и сам не понимаю, как картинка из телефона попадает в газету. Но я хотя бы верю, что это возможно. Я знаю, что люди отлично во всем этом разбираются. Мне было очень неприятно, что Большой принял мой рассказ за похвальбу, и больше я на эту тему не заговаривал. Но слова Джин и Ширли не выходили у меня из головы, они окрылили меня и подарили надежду. Что если картинки, снятые людьми, и правда сделают меня знаменитым? Вдруг я стану так знаменит, что меня узнают, найдут и вернут к моим людям в Малый Брумфорд?

Однако то, что случилось потом, было так удивительно, что я и сам до сих пор не во всем разобрался, хотя и успел кое-что узнать за это время. Конечно, многого в мире людей я по-прежнему не понимаю. Так что, если старшие коты могут меня просветить, я буду рад у них поучиться, хотя давно уже сам стал взрослым.

Вскоре после того, как я услышал о фотографии в газете, мы с Большим шли по той улице, где много магазинов. Мы снова обходили город в надежде, что я узнаю свой летний домик, если увижу его. Помню, в тот день мне было особенно грустно, потому что ходили мы долго и Большой только что спросил, не надумал ли я отказаться от этой затеи. Я, конечно, замечал, что кое-кому из парней надоело мотаться со мной, но Большой относился ко мне по-особенному, опекал и обещал, что будет сопровождать меня, сколько понадобится. По-моему, он просто считал, что я могу совсем затосковать, если прекращу поиски. Но разве я мог перестать? Ведь это значило бы отказаться от встречи с Кэролайн и всей семьей! Они решили бы, что я их забыл, что они стали мне безразличны – об этом даже подумать страшно.

Я начинал лучше узнавать магазины. В одних торговали едой – их окна-витрины были заполнены хлебом и пирожными или теми скучными штуками, которые растут на деревьях и кустах (людям они почему-то нравятся). Ну, а в моих самых любимых были выставлены аппетитные части мясных туш и связки кур. Остальные магазины были не так интересны. Там в витринах была человеческая одежда, обувь или книги и детские игрушки. В самом конце улицы был особый магазин, где на витрине стояли включенные телевизоры. Когда рядом не толпились люди, мы иногда останавливались на пару минут поглазеть на экраны – там были разные яркие картинки, которые очень нравились Большому и остальным парням. Коты, разумеется, не понимали, что такое телевизор, ведь они никогда не бывали в домах у людей. Я пробовал объяснить им, зачем нужны телевизоры, хотя сам, как и все вы, этого не понимал.

– Так ты говоришь, они просто сидят и смотрят на эти картинки? – удивился Вонючка, когда я в первый раз рассказал, что у моей семьи в Малом Брумфорде целых два телевизора.

– Не все время, в основном по вечерам, но ты прав, вообще-то они могут смотреть телевизор, когда захотят. Детям показывают другие картинки, специальные. А иногда бывает, что на экране много маленьких человечков бегают друг за другом и гоняют мяч. И вот что любопытно: если в это время я хожу перед экраном или начинаю ловить свой хвост, меня ругают и гонят прочь. Но если картинки другие – вроде рыбок или птиц, а я сижу на полке над телевизором и ловлю их лапой, люди только смеются.

– Клянусь рыбьим хвостом! – отозвался Черный. – Люди – самые странные существа на свете!

– А картинки-то двигаются! – заметил Большой.