Эндрю О’Коннор - Семейные тайны Армстронгов

– Жаклин действительно любила жить на широкую ногу, – ухмыльнувшись, добавила Сьюзен.

– Да, это так, – согласился Джеффри, улыбаясь своим воспоминаниям.

Нико предостерегающе взглянул на него, и адвокат закашлялся.

– Нико твердо намерен не продавать этот дом. Он принадлежал его семье сто семьдесят лет. И Жаклин очень любила это место.

– Что ж, в этом вся Жаклин, – сказала Сьюзен. – Она была слишком черно-белой. Либо любила что-то, либо ненавидела. Обожала французскую кухню и ненавидела итальянскую. Любила ходить на яхте и ненавидела танцевать, любила Нико – ненавидела меня!

Нико с вызовом посмотрел на нее:

– Если уж пошел такой разговор, может, тогда охарактеризуем твою семью?

Сьюзен печально улыбнулась:

– Нет уж, уволь!

Нико ухмыльнулся и кивнул:

– Мудро с твоей стороны.

Джеффри откинулся на спинку стула.

– Послушайте, Нико не обсуждает стоимость Армстронг-хауса или те выгоды, которые может принести его продажа. Он просто утверждает, что не желает его продавать.

– Мы можем обратиться в суд и добиться продажи этого дома принудительно, – заметил Питер.

Сьюзен громко вздохнула и сочувственно посмотрела на Нико.

– Чего бы нам делать не хотелось… Я хочу, чтобы ты понял, что это будет правильно, Нико. Для Алекс, для всех нас.

Глядя, как эта пара с явной симпатией смотрит друг на друга, Джеффри сказал:

– А мы вообще-то уже исчерпали все возможности сохранить эту семью?

– Да, – решительно сказала Сьюзен. – Этот брак больше не существует, потому что в нем нас трое.

– Трое? – переспросил Джеффри, в ужасе от этого неожиданного разоблачения.

– Вот именно, трое: я, Нико и его чертежная доска! – Она с укором взглянула на Нико, и оба вдруг расхохотались.

Джеффри недовольно покачал головой.

– Тогда мы должны сойтись на том, что договориться нам не удалось, и пусть все решает суд.

Сьюзен подалась вперед и заглянула Нико в глаза.

– Я знаю, что ты любишь Армстронг-хаус, Нико, но в свое время из-за него чуть не расстались твои родители.

– Именно! Поэтому-то мне и представляется, что продажа этого дома будет предательством по отношению к моим родителям и моей семье. А в будущем это станет предательством по отношению к Алекс. Это ведь и ее наследство… Кстати, почему бы нам не попросить Алекс решить судьбу этого дома?

– Алекс – всего лишь десятилетний ребенок; детям в таком возрасте не стоит задавать вопросов более сложных, чем с какой начинкой они предпочитают пиццу, – предостерег Джеффри.

– Боюсь, что я склонна согласиться с твоим адвокатом, – поспешила ответить Сьюзен.

– Это все потому, что ты знаешь: Алекс тоже не хочет, чтобы дом был продан. Она любит его так же, как и я, – сказал Нико.

– Однако мы должны быть реалистами, – ответила Сьюзен. – Что Алекс понимает в финансах или обеспечении нашего будущего – или даже просто в том, что будет лучше для ее собственного будущего?

Нико откинулся назад и задумался.

– Я всегда хотел, чтобы в один прекрасный день этот дом достался Алекс, – наконец сказал он. – Я хотел передать его ей так же, как он в свое время был передан мне – через многие поколения.

Метель все не утихала, заметая снегом георгианские окна маленьких магазинчиков в окрестностях Графтон-стрит в Дублине. Снег начал срываться еще этим предрождественским утром и шел целый день. Анна стояла у прилавка шляпной лавки вместе со своими младшими сестрами, Флоренс и Софией, и двоюродной сестрой Джорджиной, которая гостила у них на праздники. В магазинах было полно народу, и молодые женщины делали последние рождественские покупки.

– Анна, уже почти четыре! Нам нужно возвращаться домой, чтобы успеть приготовиться к праздничному ужину, – сказала София.

– Обещаю: на сегодня это последняя наша покупка, – ответила Анна, обменявшись с Джорджиной удивленными взглядами по поводу раздражения сестры. Две старшие девушки провели Флоренс и Софию практически по всем магазинам на Графтон-стрит.

Хозяин магазина завязал ленту на шляпной коробке красивым бантом и вручил ее Анне.

– Может быть, что-то еще, мисс? – с широкой улыбкой спросил он.

– Нет, думаю, мы уже купили достаточно, – усмехнувшись, ответила Анна. Все девушки были нагружены различными коробками и подарками.

– Желаю вам хорошего дня и счастливого Рождества! – сказал мужчина.

– Счастливого Рождества! – на пару пропели Анна и Джорджина, выходя за младшими девочками на улицу.