Саймон Скэрроу: Непобежденный

– Почему нет? Мы не будем первыми здесь, в Испании, кто пытался сделать это. И, уверяю, не будем последними, если даже и проиграем. Вириат и Серторий были очень близки к победе и проиграли лишь потому, что их предали. Я такой ошибки не сделаю.

Глаза вождя засверкали.

– Кроме того, наша провинция созрела для восстания. Не только наше племя попирает нога захватчика. Люди жаждут восстания, и мы удовлетворим их жажду, друг мой. Наш пример воодушевит всех, кто ненавидит Рим… но сейчас не время говорить об этом. Позже, когда мы уведем наших людей в безопасное место.

Каллек кивнул и уже было повернулся к приближающимся всадникам и лошадям, но поглядел на трех пленников и махнул рукой в их сторону.

– С этими что?

Искербел мгновение глядел на центуриона и ауксилариев и принял решение.

– Воинов убить. Что же до центуриона, было бы жалко не воспользоваться этим крестом и гвоздями…

Остия, порт в дневном переходе от Рима

– Что тут за суета такая, дружище? – спросил Макрон владельца таверны, кивая на пьяное сборище в дальнем конце зала заведения с гордым названием «Дар Нептуна».

Несколько мужчин возбужденно переговаривались, перед ними стоял большой кувшин с вином. К ним уже присоединились две проститутки, прислуживающие в таверне, усевшись мужчинам на колени в надежде получить свою долю вина, а если повезет, то и иной заработок.

Пожилой владелец таверны с морщинистым обветренным лицом и повязкой на глазу не ответил на вопрос, оглядывая единственным глазом клиента.

– Только что с корабля, а? – спросил он.

Макрон кивнул, не обращая внимания на бестактность вопроса, а затем поглядел на своего рослого худощавого товарища, который как раз вытирал полой плаща скамью рядом с входом. Стерев основную часть грязи, Катон сел, освещаемый ярким солнцем, лучи которого лились в проход. На улице было много народу, парящие в ярко-голубом небе чайки оглашали все вокруг своими криками, смешивавшимися с шумом разговоров и выкриками уличных торговцев. Несмотря на утренний час, уже стояла жара, и таверна предоставляла желанное укрытие от палящего солнца.

– Это точно. Надо хлебнуть прежде, чем снова в лодку сесть и по Тибру в Рим.

– Лодку? Это едва ли. Наверняка ни одного места нет. Скоро в столице праздник, так что все суда уже доверху забиты вином, угощениями и путешественниками. Придется по суше отправиться, друг мой. Ты один?

– Нет. Я вместе с префектом.

– Префектом?

Единственный глаз владельца таверны расширился и тут же прищурился, оценив, какие клиенты ему достались. Внешних признаков богаства или звания никаких. Оба в военных плащах и простых туниках. Тот, что ростом пониже, – в массивных армейских калигах, сандалиях с подбитыми гвоздями подошвами, но его товарищ, префект, – в дорогих кальцеях из телячьей кожи, крашенной в красный цвет. У обоих небольшие вещмешки на плечах и набитые кошельки на поясе.

Владелец таверны оскалил щербатый рот в ухмылке.

– Всегда рад послужить важным господам. Он, значит, префект, а ты? В том же звании?

– Не, – ответил Макрон с улыбкой. – Я сам зарабатываю.

Он хлопнул себя по груди.

– Центурион Макрон. Из Четырнадцатого легиона, в Британии служил, а до этого во Втором Августовском, лучшем легионе во всей империи. Так что за шум такой? Весь город на ушах ходит.

– Почему же нет, господин? Уж тебе ли не знать, вернувшись из Британии. Все по поводу короля Каратака, того, что в свое время немало нашим накостылял.

Макрон вздохнул.

– Уж точно, об этом не мне спрашивать. Ублюдок, скользкий, будто угорь, но отважный, будто лев. Хорошо, что мы наконец с ним покончили. И что же? Последнее, что я слышал о Каратаке, что его в Рим отправили, под замок.

– Там он и оказался, господин. Он и его родня содержатся в Мамертинской тюрьме, уже шесть месяцев. Император раздумывал, что же с ним делать. И теперь мы узнали решение. Клавдий намерен провести их по Риму к храму Юпитера, где их удушат. Хорошее торжество будет. Их милость устроит праздник для всего города, пиршества, пять дней гладиаторских боев и гонок колесниц в Большом Цирке.

Владелец таверны пожал плечами.

– Конечно же, когда все это начнется, в Остии будет тихо, как в могиле. Плохо для моего дела. Так что сейчас я пытаюсь продать столько, сколько смогу. Что пожелаешь, господин?