Франческа Заппиа: Элиза и ее монстры

Высвобождаю руку из ее руки так, чтобы не создавалось впечатления, будто мне неприятно ее прикосновение. Я не имею ничего против миссис Граер. Обычно она мне нравится. Я бы хотела, чтобы она была моей настоящей учительницей, а не только в классе, где мы делаем домашние задания, потому что она не заставляет меня говорить, если я этого не хочу, и ставит оценки за работу на уроке даже тем, кто на нем только присутствует.

– Сегодня к нам пришел новый ученик, он перевелся из другой школы, – говорит она, улыбаясь, и делает шаг в сторону. И я вижу перед собой парня немного выше меня ростом, сложенного, как футболист, одетого в джинсы и рубашку Уэстклифф-Хай. Он не пробыл здесь и дня, а уже проникся духом нашей школы. Парень запускает руку в короткие темные волосы и смотрит вперед ничего не выражающим взглядом, будто и не видит. У меня становится тяжело в желудке. Он определенно принадлежит к тому типу людей, которых я стараюсь избегать, – мне нравится быть невидимкой, но не нравится, когда смотрят сквозь меня.

– Это Уоллис, – представляет его миссис Граер. – Мне бы хотелось, чтобы ты, прежде чем вы пойдете на уроки, немного рассказала ему о нашей школе и помогла разобраться с расписанием.

Я пожимаю плечами, не собираясь отказывать ей в ее просьбе. «Нет» обычно порождает больше проблем, чем решает. Миссис Граер улыбается.

– Прекрасно! Уоллис, это Элиза. Вы можете сесть за соседние столы.

Уоллис следует за мной в дальний конец класса. Двигается он медленно, тяжело садится и оглядывается по сторонам, будто еще не проснулся. Он снова смотрит на меня, я молчу, он достает телефон и начинает что-то читать.

А мне и не хочется с ним разговаривать. Школа – это не так уж и сложно, и я уверена, он достаточно сообразителен, чтобы самому разобраться, что к чему.

Скрещиваю ноги и кладу на них блокнот – так, чтобы никому не было видно, что там, и начинаю работать над следующей страницей «Моря чудовищ». И забываю об Уоллисе. Забываю о миссис Граер. И вообще о школе.

Я исчезаю.

День проходит как обычно: исчезаю я так достоверно, что учителя меня не замечают; всеми силами стараюсь преодолеть искушение проверить, что там на форуме «Моря чудовищ» у меня в телефоне. Говорят, учиться в школе гораздо легче, если у тебя есть друзья, с которыми можно поболтать, но все мои друзья в Интернете. Или по крайней мере я считаю, что они у меня там есть. Когда я росла, то у меня были друзья и в школе, и по соседству, но не близкие. Никто не приглашал меня в гости с ночевкой или в кино. Пару раз звали на дни рождения, но мне иногда кажется, только потому, что моя мама просила об этом других мам. Я была странным ребенком, я и сейчас странная. Но теперь ни я, ни кто-то из одноклассников не питает иллюзий по поводу того, что мы должны общаться на некоем особом уровне.

Папа любит говорить, что считать себя странной – это нормально. «Ну, Эггз, тебе остается только поверить мне, когда я утверждаю, что так думают многие ребята твоего возраста». Может, он и прав. Но я знаю, что в прошлом году Кейси Миллер увидела, что я иду за ней в коридоре, и завизжала от страха, прежде чем отскочить в сторону. Она, разумеется, полуискренне извинилась секундой позже, но во время перемены коридор битком набит – и разве кто пугается ученика, идущего позади него? Я знаю, что неделей раньше я опоздала на физкультуру из-за особенно сильных менструальных спазмов в животе, за что весь класс был наказан десятью минутами бега по лестнице, и на меня до сих пор смотрят как на убийцу. Знаю, что за несколько месяцев до этого Мэнни Родригез подначивала несколько своих подруг-пловчих влезть впереди меня в очередь во время ланча, но они отказались, испугавшись, что я нашлю на них демона.

Я действительно похожа на такого человека? На сектантку? Религиозную фанатичку? Я настолько странная, что меня можно пригласить побыть «плохим парнем недели» на криминальном телешоу, показываемом в прайм-тайм?

Мои родители удивляются тому, что у меня нет друзей, а их нет вот почему: я не хочу дружить с этими людьми. Даже самые милые из них считают меня странной; я читаю это на лицах, когда им грозит опасность оказаться со мной в одной паре для работы над каким-нибудь проектом. Никто никогда не хочет меня в свою группу. Не потому что я отвратительная ученица и за меня приходится вкалывать, просто я одета, как бездомная, и все время молчу. Когда я была совсем маленькой, мне это нравилось. Теперь мне это непонятно.