Роберто Боланьо: Буба

В следующее воскресенье меня, разумеется, опять выпустили на поле, и с того времени я начал забивать голы – так часто, как никогда в жизни. И у Эрреры тоже пошла полоса удач – он то и дело попадал в ворота. А Бубу все просто обожали. И нас с Эррерой тоже обожали. Мы вдруг превратились в настоящих кумиров Барселоны. Все нам улыбались. Клуб неудержимо пошел вверх. Мы выигрывали матч за матчем и вошли во вкус.

Наш кровавый ритуал непременно повторялся перед каждой игрой. Надо добавить, что после первого раза мы с Эррерой купили себе опасные бритвы, похожие на ту, что имелась у Бубы, и всякий раз, когда отправлялись куда-то на игру, прежде всего совали в чемодан бритву, а когда играли дома, накануне вечером сходились у нас на квартире (потому что в Барселоне в гостиницу нас не переводили) и выполняли все что положено, а Буба собирал свою кровь вместе с нашей в стакан, потом запирался в ванной, и пока оттуда доносилась музыка, Эррера рассуждал о книгах и спектаклях, которые видел, а я сидел не открывая рта и только кивал на все, а потом Буба возвращался, и тогда мы смотрели на него, словно спрашивая, все ли в порядке, и Буба нам улыбался и шел на кухню за тряпкой и ведром с водой, а потом снова возвращался в ванную, где оставался по крайней мере четверть часа, наводя чистоту, так что когда мы туда заглядывали, все было как раньше, иногда мы с Эррерой отправлялись на дискотеку, а Буба – нет (потому что Бубе не слишком нравились дискотеки), Эррера заговаривал со мной и спрашивал, что, на мой взгляд, делал Буба с нашей кровью в ванной, ведь когда Буба покидал ванную, там уже не было видно и следа крови, стакан, в котором она прежде находилась, сверкал, пол был чистый, иначе говоря, ванная была в таком же виде, как после визита уборщицы, и я отвечал Эррере: не знаю, понятия не имею, что делает Буба, запершись в ванной, а Эррера смотрел на меня и говорил: если бы я жил с ним вместе, мне было бы страшно, а я смотрел на Эрреру, словно отвечая: ты это всерьез или шутишь? – а Эррера говорил: это хохма такая, Буба – наш друг, благодаря ему я теперь попал в сборную, благодаря ему наш клуб станет чемпионом, благодаря ему нам улыбается удача – и все это было правдой.

Кроме того, Буба никогда не внушал мне страха. Время от времени, когда мы вместе смотрели телевизор у себя дома, я, прежде чем отправиться спать, краешком глаза наблюдал за Бубой и раздумывал над тем, как странно все складывается. Но раздумывал я над этим недолго. Футбол – он вообще странный.

Короче, в тот год, начатый нами из рук вон плохо, мы стали чемпионами, и гуляли по Барселоне в окружении толпы разгоряченных болельщиков, и толкали речи с балкона муниципалитета, обращаясь уже к другой разгоряченной толпе, скандировавшей наши имена, а еще мы принесли наш титул в дар Деве из Монсеррата, из монастыря Монсеррат, Деве, черной, как Буба, – кажется, что такого не бывает, но это правда, и мы давали столько интервью, что у нас языки уже не ворочались. Каникулы я провел в Чили. Буба отправился в Африку. Эррера – на Карибы со своей девушкой.

Мы снова встретились незадолго до открытия сезона в спортивном центре на востоке Голландии, неподалеку от безобразного серого города, который посеял в моей душе самые дурные предчувствия.

Приехали все, кроме Бубы. Не знаю, что там с ним случилось на родине. Эррера выглядел каким-то измученным, хотя в то же время щеголял отличным загаром, как и положено спортсмену суперкласса. Мне он сообщил, что надумал жениться. Я описал ему свои каникулы в Чили, но, как вам известно, когда в Европе лето, в Чили зима, так что мои каникулы прошли не так уж блестяще. У моей семьи все было в порядке. Это главное. Опоздание Бубы нас беспокоило. Нам не хотелось в этом признаваться, но мы нервничали. Мы оба, Эррера и я, вдруг почувствовали, что без него ничего не получится, мы попали в отчаянное положение – нам конец. Тренер наш, напротив, как-то очень легко отнесся к недисциплинированности Бубы.

В одно прекрасное утро, совершив перелет с двумя посадками – в Риме и Франкфурте, – Буба присоединился к команде. Тренировочные матчи мы провели отвратительно. Нас обыграла даже команда голландской третьей лиги… Вничью мы сыграли с любительской сборной города, где пребывали. Ни Эррера, ни я не отважились намекнуть Бубе на то, что пора бы наконец провести кровавый ритуал, хотя бритвы и лежали наготове.

На самом деле – и лишь много позднее я понял это – мы словно боялись попросить у Бубы немного его колдовства. Разумеется, мы сохранили нашу дружбу и время от времени вместе ходили на голландскую дискотеку, но о крови речи не заводили, а обсуждали обычные для тренировочного периода новости: кто куда переходит, с кем заключили контракт, что творится в Лиге чемпионов, в которой нам предстояло играть в том году, насколько лучше будут условия при перезаключении контрактов с теми, у кого они истекают. А еще мы болтали про кино и про минувшие каникулы, а Эррера, и только Эррера, говорил еще и про книги, потому что он был единственный среди нас, кто что-то читал.