Хелен Браун - Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут

– Почему бы тебе не поехать со мной и просто не посмотреть на котят? – настаивала Ирэн. – Они пушистые и полосатые. И у них ужасно милые мордочки!

– Я не собираюсь заводить другую кошку, – ответила я. Слова прозвучали резче, чем я рассчитывала.

– Никогда? – спросила Ирэн, поправляя очки.

Цветок гибискуса сорвался с дерева, рядом с которым я стояла, и тихо шлепнулся возле моей ноги; я вдруг почувствовала слабое желание согласиться на предложение Ирэн. Гибискус растет во многих садах, но наш вымахал на семь метров в высоту и теперь стоял усеянный сотнями, если не тысячами, розовых цветов. Летом он представлял собой настолько роскошное зрелище, что мы даже поставили рядом с деревом полукруглую скамейку, чтобы я могла сидеть под ним, попивая кофе, отгоняя комаров и воображая себя Скарлетт О’Хара. Осенью гибискус выглядел уже не так живописно. С каждым днем становилось все холоднее, и опавшие цветы лежали на земле, как покинутые южные красавицы, в ожидании, что кто-нибудь их подберет. Если я устраивала забастовку и отказывалась это делать, они в отместку превращались в неприглядные склизкие комки. Остальные члены семьи как-то умудрялись обходить кучки слизи стороной, а вот я вечно поскальзывалась и падала прямо на дорожку.

То же самое случится, если мы опять заведем кошку. Подобно другим обитателям нашего дома и сада, она обзаведется гигантским эго, а я опять буду делать всю работу. Нет, о новой кошке не может быть и речи.

– Никогда.

– Заведешь, – сказала соседка, загадочно покачивая пальцем. – Разве ты не знаешь, как у нас появляются кошки?

Я сделала вид, что мне интересно.

– Старая кошка выбирает новую, – пояснила Ирэн.

– В самом деле?

– Да, и как только она найдет нового котенка, он обязательно к тебе придет, что бы ни случилось, – продолжила Ирэн. – И это будет именно та кошка, которая тебе нужна.

– Что-то я не вижу здесь кошек, – зевнула я. – Значит, нам не нужно домашнее животное.

Соседка потянулась и сорвала цветок гибискуса.

– Просто твоя старая кошка еще не выбрала для тебя новую, вот и все, – сказала она, почесала нос, воткнула цветок в шляпу и продолжила утреннюю прогулку.

Я допивала кофе, глядя, как Ирэн шагает по улице. Мысль о том, что где-то в параллельной кошачьей вселенной Клео придирчиво выбирает себе замену, показалась мне интересной. Ей придется постараться, чтобы найти умную полукровку, в которой поразительная мудрость будет сочетаться с душевной теплотой.

И все же я не хотела думать о новой кошке. После трех десятилетий бесконечного материнства мне, вне всякого сомнения, нужен был отдых от воспитания несмышленышей. Дети практически встали на ноги. После того как Катарина сдаст выпускные экзамены, я собиралась взять перерыв на год, посетить лучшие мировые галереи и восполнить то, что упустила, став матерью в двадцать лет. И меньше всего в такой ситуации мне нужен был новый подопечный – неважно, хвостатый или нет. Я мысленно обратилась к Клео, надеясь, что она услышит меня в кошачьем раю: «Пожалуйста, не надо! »

Как я ни старалась ее забыть, наша кошка была повсюду. Помимо могилки под кустом и черных шерстинок в шкафу, о ней постоянно напоминало место под бельевой веревкой, где до сих пор не росла трава: Клео обожала принимать там солнечные ванны. Воспоминания о ней врезались в наш дом, словно отпечатки острых когтей. На двери в гостиную так и красуются царапины – кошка настоятельно требовала, чтобы мы впустили ее и поделились цыпленком. Когда я краем глаза замечала движущуюся тень, мне приходилось напоминать себе, что это не Клео. Впервые за двадцать четыре года я могла спокойно оставить на столе тарелку с лососем и не бояться, что кто-то его утащит. Мыши наконец бесстрашно шуршали в саду и под домом.

Может быть, соседка права, и я до сих пор тоскую по Клео. Если подумать, я начала странно себя вести как раз после ее смерти. Не буду вдаваться в подробности, но в последние месяцы слова «приливы», «озноб», «потливость» и «протечка» обрели для меня новое значение. Я чувствовала себя как природный катаклизм в миниатюре. Но когда пыталась обсудить эту проблему с подругами, меня быстро убеждали, что на их долю выпало куда больше страданий. Создавалось впечатление, что они перескочили напрямую из подросткового возраста в менопаузу, сделав пару коротких остановок для кровавого деторождения.

И все-таки пора мне прекратить разговоры с кустом. Такие вещи недолго остаются секретом.