Дэвид Мичи - Кошка Далай-Ламы. Чудесное спасение и удивительная судьба уличной кошки из трущоб Нью-Дели

– Я скажу тебе точно. – Чогьял повернулся к компьютеру и вызвал календарь. – Помнишь? Это было в тот день, когда Его Святейшество вернулся из Америки.

– Точно!

– То есть тринадцать, четырнадцать… шестнадцать месяцев назад!

– Так давно!

– Время скоротечно, – напомнил ему Чогьял, щелкнув пальцами.

– Надо же…

– А почему ты спросил?

– Я просто подумал, что она уже не котенок. Когда ей делали прививки, нам предложили ее кастрировать. И вшить специальный микрочип.

– Я запишу, что нужно поговорить с ветеринаром, – Чогьял вписал очередной пункт в список дел. – В пятницу у меня будет время, чтобы съездить в клинику.

В пятницу я сидела на коленях у Чогьяла на заднем сиденье машины Далай-ламы, и водитель – чем меньше мы о нем говорим, тем лучше! – вез нас из Джоканга в современную ветеринарную клинику в Дхарамсале. Клетки, переноски и другие нецивилизованные средства были лишними. В конце концов, я – кошка Его Святейшества. По дороге с холма я с интересом рассматривала незнакомую местность. Мои усы топорщились от любопытства. Успокаивать нужно было не меня, а Чогьяла. Он нервно прижимал меня к себе, непрерывно бормоча мантры.

Ветеринаром был доктор Уилкинсон, высокий, сухой австралиец. Он поставил меня на стол, заставил открыть рот, посветил фонариком в уши и подверг меня не самой приятной процедуре измерения температуры.

– Как-то мы забыли о течении времени, – сказал Чогьял. – Кошка живет с нами дольше, чем нам казалось.

– Она в прекрасной форме, – успокоил его ветеринар. – И это главное! Со времени последнего осмотра она сбросила вес. Шерсть в прекрасном состоянии.

– Нам нужно ее чипировать. И кастрировать.

– Микрочип, – сказал доктор Уилкинсон, массируя мне животик, – прекрасная идея! Люди постоянно приносят потерявшихся животных, а мы не знаем, как связаться с их хозяевами. Это ужасно!

Он помолчал и добавил:

– Но с кастрацией придется повременить.

Чогьял нахмурился.

– Мы не думали…

– Шесть недель, может быть, месяц.

Ветеринар многозначительно посмотрел на Чогьяла.

Чогьял все еще не понимал, в чем дело.

– У вас нет свободного времени.

Доктор Уилкинсон с улыбкой покачал головой.

– Немного поздно для кастрации, парень, – сказал он. – Кошка Его Святейшества будет матерью.

– Как мы их назовем? – спросил водитель, когда по дороге домой Чогьял сообщил ему новости.

Чогьял пожал плечами. У него и без того хватало забот – нужно было сообщить эту новость Его Святейшеству.

– Мауси-Дунами? – предложил водитель.

В «Кафе Франк» все изменилось. Фасад ресторана расписывали художники – их стремянки стояли у стен целыми днями. Ту зону, где Франк решил расположить книжный магазин, отгородили от обеденного зала ширмами. Рабочие входили и выходили, раздавался стук молотков и жужжание дрелей. За высокими панелями кипела работа.

Всем, кто спрашивал, Франк отвечал, что в «Кафе Франк» происходил «капитальный ремонт». Ресторан будет таким же, как раньше, – только лучше. Гостям, несомненно, будет интересно. Ресторан станет прекрасным местом, где можно будет с удовольствием проводить время. Но что именно происходит за ширмами, никто не знал.

В моей жизни происходило то же самое. Мне предстояло стать матерью. Тело мое стремительно менялось. Но я могла лишь гадать, что это означает для меня. Сколько котят у меня будет? Изменят ли они нашу жизнь в Джоканге? Будут ли они гималайскими, полосатыми или какими-то иными?

Одно я знала точно: я могу рассчитывать на полную поддержку Далай-ламы. Когда, вернувшись от ветеринара, Чогьял сообщил Его Святейшеству новости, лицо Далай-ламы просияло:

– Надо же, как необычно!

Наклоняясь, чтобы погладить меня, он светился от радости, как ребенок.

– Котята Снежного Барса. Это будет прекрасно!

Неожиданные и внезапные перемены произошли еще в одной сфере моей жизни, которая, как мне казалось, так и останется неразгаданной. Я говорю о моем происхождении. Когда Таши и Саши рассказали о моей матери, Чогьял вместе с ними отправился в Дели, чтобы найти семью, в которой она жила. Мальчики сразу же нашли нужный дом, но ворота оказались заперты. Дом находился под охраной. Непохоже было, чтобы в нем кто-то жил. И никаких кошек. Чогьял оставил охранникам записку, но ответа так и не пришло.

Неудивительно, что у меня было ощущение того, что я живу в эпоху перемен. Тектонические пласты жизни сдвигались и перемещались. Жизнь никогда больше не будет прежней. И это меня возбуждало – и радовало. Но, вспоминая Геше Вангпо, я понимала, что у меня есть все необходимое. Только от меня зависит, будут ли происходящие перемены позитивными. Я не собиралась прятаться от них. И не собиралась я пропустить открытие «Кафе Франк», которое потребовало стольких усилий.