Джонатан Кэрролл: Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

– Вот ублюдок! Сколько мне еще терпеть этого типа?!

– Ты его знаешь?

Когда Майкл оторвал глаза от фотографии, на лице его боролись злоба и замешательство.

– Знаю ли я его? Еще бы не знать. Он живет в моем доме, и я знаю его прекрасно! Значит, «Дикси»? Милое название. Милый человек… Погоди. Я кое-что покажу тебе, Джульет. Только оставайся здесь. Не двигайся! Вот дерьмо.

В «Чернилах» за прилавком висит зеркало. Когда Майкл вышел в служебное помещение, я взглянула на свое отражение и сказала:

– Ну вот ты и добилась своего.

Он тут же вернулся.

– Вот, полюбуйся. Хочешь увидеть что-то красивое? Посмотри вот на это.

Он протянул мне синий бархатный футляр. Я открыла и увидела… авторучку «Дикси».

– Но ты же сказал, что никогда не слышал о них.

Его голос звучал обиженно и громко.

– Эта авторучка – не «Дикси». Это «Синбад». Оригинальный цельнозолотой «Синбад», изготовленный компанией Бенджамина Суайра в Констанце, Германия, году в пятнадцатом. По слухам, ее автор – итальянский футурист Антонио Сант-Элиа, но это не подтверждено. Красивая, не правда ли?

Ручка была действительно красивая, но Майкл был так рассержен, что я бы в любом случае не посмела сказать «нет» и потому с готовностью кивнула.

Он забрал ручку обратно.

– Я продаю авторучки двадцать лет, но за все время видел лишь две таких. Одна принадлежала Уолту Диснею, а другая мне. Сколько за такую даст коллекционер? Тысяч семь долларов. Но, как я уже сказал, ее просто нигде не найдешь.

– А разве людям из «Дикси» ничего не будет за подделку?

– Нет, так как я уверен, что они или купили права на этот дизайн, или между оригиналом и этой новой ручкой есть небольшие различия. Дай-ка мне снова взглянуть на брошюру.

– Но у тебя же оригинал, Майкл. Он сохраняет свою ценность.

– Да не в этом дело! Дело не в цене. Я все равно никогда его не продам… Ты знаешь классический «порше»-«лоханку»? Это один из самых необычных, великолепных автомобилей всех времен. Какой-то ушлый, циничный тип понял это и теперь делает фиберглассовые копии. Они очень хорошо изготовлены и напичканы всеми новейшими прибамбасами… Но это фальшивые машины, Джульет. Вдохни их запах – они пахнут сегодняшним днем, это машина с пластмассовыми штучками и разумно срезанными углами, которых тебе не видно. Собственно для машины это несущественно, но это важно для настоящей вещи . Чудо, что Порше спроектировал ее так хорошо и продуманно столько лет назад. Это – искусство. Но все оно – в оригинале, а не просто в облике убедительной копии. Гарантирую тебе, что у этой ручки «Дикси» внутри тоже пластмасса, а в золотом пере, наверное, лишь треть того золота, что есть в оригинале. Выглядит хорошо, но в этих срезанных углах теряется вся суть… Знаешь, рано или поздно ты сама докопаешься, так что, я думаю, лучше тебе узнать сейчас.

– О чем ты говоришь?

Майкл достал из-под прилавка телефон и сделал мне знак немного подождать. Он позвонил Ленне и в нескольких словах рассказал ей об изделиях «Дикси» и как я их обнаружила…

Глядя на меня, Майкл спросил:

– Ленна, он тебе говорил, что делает это?

Не знаю, что она долго говорила ему в ответ, но его лицо оставалось бесстрастным, как сковородка.

– Знаешь, я собираюсь привезти к нам Джульет. Хочу, чтобы она с ним познакомилась. Что? Потому что мы должны что-то с этим делать, Ленна! Может быть, у нее возникнет мысль, что именно. По-твоему, это нормально? Ах, да ? Это интересно. Думаешь, и для меня это нормально?

Он брызгал слюной на весь магазин.

Когда Майкл открыл дверь, сразу за порогом стояла Ленна, скрестив руки на груди. Ее нежное лицо скривилось в вызывающей гримасе.

– Все, что он тебе, наверное, рассказал, – неправда, Джульет.

Я подняла руки:

– Он ничего мне не рассказывал, Ленна. Я даже не собиралась сюда ехать. Я лишь показала ему фотографию ручки.

Это было не совсем правдой. Я потому и показала Майклу фотографию ручки, что хотела разузнать побольше о «Дикси» и, возможно, о моих сережках за пять тысяч. Да, иногда я любопытна. Мой бывший муж говорил мне это даже слишком часто.

Роудсы, и Майкл, и Ленна, были спокойными и рассудительными людьми. Кажется, я никогда не видела, чтобы они не соглашались в чем-то важном или повышали голос друг на друга.

Но теперь Майкл прорычал:

– Где он? Опять жрет?

– Возможно. Ну и что? То, что он ест, тебе все равно не нравится.

Он повернулся ко мне: