Синтия Виктор: Нелегкий выбор

— Ох, Лэйни, — восторженно воскликнула Райли Коул, — это просто класс!

Темноволосая малышка так стремительно выхватила из коробки голубые простыни, украшенные изображением Барби, что наволочка и белый конвертик посыпались на пол.

— Класс? Что именно?

Лэйни Вульф положила наволочку на место, а конвертик с улыбкой протянула Райли. Девочка нетерпеливо вскрыла его и подняла на Лэйни сияющие глаза.

— Это я, я! — Она помахала рисунком Барби, такой же миниатюрной и темноволосой, как она сама. — Но почему на ее платьице буква «Р»? Должно же быть «Б» — от «Барби»!

Лэйни наклонилась и притянула девочку к себе.

— Вовсе нет, глупышка. «Р» здесь от «Райли Коул» — самого потрясающего ребенка во всем Коннектикуте… после Тимоти Коула, конечно.

Она повернулась к белокурому старшему брату Райли, уткнувшемуся в спортивный журнал и старательно изображавшему равнодушие к происходящему. Мальчик принял коробку и начал не спеша разворачивать яркую рождественскую обертку. Лэйни подавила улыбку, оценив усилия, которых стоила девятилетнему ребенку наигранная невозмутимость. Но, заглянув под крышку, Тимоти не смог сдержать возглас изумления.

— Как тебе удалось заполучить это? Ты настоящая волшебница!

Он с триумфом направился к матери — показывать подарки. Фэрил Коул, улыбаясь, наблюдала за ними с дивана. Какая милая сценка — настоящее выражение дружбы между детьми и ее подругой.

— Ты только глянь, мама! Мяч с подписью самого Патрика Ивинга! И два билета на воскресный баскетбольный матч, где будет играть «Никс»!

— Второй билет, конечно, для меня? — спросила Райли.

Она успела расстелить новые простыни рядом с громадной, искусно украшенной елкой, устроилась на них в позе сладкого сна и прикрыла глаза. Лэйни легонько пощекотала ей пятку.

— Нет, милая, второй билет для меня.

Райли тут же надулась. Фэрил подхватила ее на руки прямо в коконе из простыней.

— Мы с папой и для тебя кое-что придумали, тыквочка, — утешила она, ставя девочку на нижнюю ступеньку лестницы, как гнома в голубой накидке. — Иди-ка наверх и надень что-нибудь поприличнее. Так ты постепенно заслужишь приз к тому моменту, когда брат отправится на матч с тетей Лэйни.

— Она нам не тетя, вот так-то.

Поднявшись ступеньки на три, девочка уселась поудобнее, вопросительно глядя на мать. Фэрил сделала вид, что напряженно раздумывает.

— Ну, если не тетя… тогда, значит, она вам дядя. Дядя Лэйни.

— Она не может быть дядей, мамочка, — обиженно возразила Райли, всем видом показывая, что не позволит себя дурачить.

— Тебе-то откуда знать! — фыркнул Тим, ловко посылая мяч прямо в коленки сестры.

Райли ухитрилась поймать мяч и сделала неплохой ответный бросок. Тим легко увернулся — и вдруг, что-то вспомнив, бросился к своей коробке. В ней тоже лежал дружеский шарж Лэйни.

По давней традиции она дарила детям к Рождеству и дням рождения по забавной картинке. Самый первый рисунок Тиму изображал аиста, пересекающего границу штата с младенцем в клюве, а внизу замерла шеренга машин, пассажиры которых аплодировали, высунувшись в окна. И этот, и другие рисунки Тим хранил в верхнем ящике своего стола. Сегодня его коллекция пополнилась еще одним. Тим улыбался во весь рот, разглядывая мальчика с прямыми светлыми волосами, в высоком прыжке опускающего мяч в корзину. Вдоль поля сидели в инвалидных креслах дряхлые игроки. «Похоже, мы правильно сделали, отправившись в дом престарелых», — говорила подпись.

— Это кто такие? — Райли выхватила рисунок и ткнула пальцем в кресла с игроками.

Тим поспешно вытянул новообретенную драгоценность из рук сестры.

— Это же ясно! Ларри Берд, Майкл Джордан и Исайя Томас.

— Это же ясно! Грабли Берд, Квакл Джордан и Кисайя Томас! — передразнила девочка, топая ногами по ступеням.

— Ну-ну, потише, вы оба! — крикнул вошедший Джон Коул. Он был буквально увешан пакетами орешков, крекеров и чипсов, а к груди прижимал упаковку содовой. — Гости повернут назад, если услышат весь этот гвалт. Кстати, они будут здесь минут через двадцать пять.

Он многозначительно глянул на жену. Фэрил подтолкнула детей к лестнице.

— Слышали, что сказал папа? Я пойду с вами.

Джон со вздохом облегчения опустил свою ношу на пол и понес бутылки содовой на стол в углу, предназначенный на роль бара.