Даниэла Стил - Идеальная жизнь

– Я подумала, что тебе лучше ничего не знать, если ты с Меган, по крайней мере, пока ребенок не родится. Впрочем, я не собиралась лишать тебя права навещать его в любое удобное для тебя время. Ведь это и твой сын.

Сев рядом с Блейз, Саймон положил руку ей на живот и тотчас почувствовал, как шевельнулся ребенок. Он посмотрел ей в глаза. В его глазах стояли слезы.

– Я недостоин тебя, хотя и люблю. Когда он должен родиться?

– В конце сентября или в начале октября. Я сразу же сообщу тебе, – пообещала она. Саймон продолжал сидеть рядом с ней.

– Ты хочешь сказать, что между нами все кончено? Я правильно тебя понял?

– В некотором смысле, это только начало. У нас впереди долгие годы, пока мы будем растить нашего сына. В крайнем случае, мы можем остаться друзьями, если не ради нас, то хотя бы ради него.

Блейз уже свыклась с этой мыслью.

– Мне этого будет мало. Я хочу, чтобы все было так, как раньше, – заявил Саймон. В его словах слышалась решимость. – Даже если я поступил как последний идиот и недостоин тебя. Ни тогда, ни сейчас, ни в будущем.

Он посмотрел на нее несчастными глазами. Блейз покачала головой.

– Не уверена, достойна ли тебя я, – улыбнулась она. – Я слишком стара. Слишком привыкла к той жизни, которую веду. Я знаю, кто я и чего я хочу. Ты сам как-то раз напомнил мне, что я никогда не должна забывать, кто я такая. Ведь в свое время я это забыла, причем надолго, когда была с Эндрю и даже с тобой. Мне хотелось одного: быть с тобой, причем любой ценой. Я хотела забыть, сколько мне лет и как еще молод ты, какая огромная разница в возрасте и положении разделяет нас. Ты ушел, потому что хотел быть с Меган. Тебе казалось, что тебе нужна твоя ровесница, и ты был прав. Зачем тебе немолодая женщина вроде меня?

– Я любил ее точно так же, как ты любила Эндрю, хотя он был тебе не пара. Но ты позволила ему вскружить тебе голову. Вот так и Меган обманула меня. У нее нет ни души, ни сердца. Ты же – все, чего я хочу; все, к чему я стремился всю свою жизнь, что всегда искал. И мне безразлично, сколько тебе лет. Ты молода, если еще можешь родить ребенка, так что давай прекратим всякие разговоры о возрасте.

Сказав это, он заключил ее в объятия и поцеловал. У Блейз моментально закружилась голова. Ей тотчас захотелось забыть все причины, почему она не должна этого делать, правда, она не была уверена, что у нее это получится.

– Твоя мать убьет тебя за это, – сказала она, когда закончился поцелуй.

Саймон рассмеялся:

– Пусть думает что угодно. Она всю жизнь делала вид, будто ведет этакую богемную жизнь, и вдруг превратилась в буржуазную лицемерку. Мы же с тобой любим друг друга, а это самое главное. Все остальное – мелочи: время, возраст, годы. Все было прекрасно, когда мы были вместе. Теперь у нас будет сын. Блейз, дай нам шанс, всем троим. Прошу тебя. Нет, конечно, трудности будут. Куда без них. Но давай попробуем, ради всех нас и ради Салимы. Я ведь ничего не знал о ребенке. Я пришел, чтобы сказать, как сильно тебя люблю, пришел, надеясь на чудо, что ты по-прежнему меня любишь и тебе хватит смелости начать все сначала.

– Да, я по-прежнему тебя люблю, – с улыбкой ответила Блейз. – И никогда не переставала любить, особенно когда поняла, что у меня будет ребенок.

– Значит, мне есть на что надеяться?

– Скажи, что будет, когда через пару или через двадцать лет в твоей жизни появится девушка, в которую ты влюбишься?

– Ты – единственная, кто мне нужен. Сейчас и через двадцать лет. И через пятьдесят. Я ведь пришел сюда не из-за ребенка, о котором ничего не знал. Я пришел ради тебя.

Блейз ничего не ответила, и тогда он поцеловал ее еще раз. И все обиды прошедших четырех месяцев тотчас покинули ее, исчезли, как будто растворились в тумане. Саймон поднял ее с дивана и заключил в объятия.

– Я люблю тебя и всегда буду любить, сколько бы тебе ни было лет.

Он произнес слова, которые Блейз надеялась – да что там! – мечтала услышать. К чему кривить душой, все эти четыре месяца она только и думала о том, чтобы он вернулся к ней, даже если она сама велела ему уйти. Помнится, она ожидала услышать эти слова от Эндрю, а до него – от Гарри, но так и не дождалась. Саймон был единственным, кто их произнес, кто пришел к ней, движимый настоящей любовью. Он пришел ради нее, а не ради ее статуса, ее работы, ее славы. Ему была нужна Блейз. И только она.

– Если мы с тобой так поступим, значит, мы оба сошли с ума. Я ведь на пятнадцать лет тебя старше. Когда мне стукнет пятьдесят, тебе будет лишь тридцать пять. А когда мне исполнится шестьдесят, то тебе – лишь сорок пять, и ты все еще будешь в расцвете лет.